Ее трудами и молитвами в начале прошлого века фактически была заложена основа жизни нынешнего села Кирпичного в Туапсинском районе. Но непростой, поистине крестный путь выпал на земную долю матушки Мариам (в миру – Мавра Степановна Макаровская), основательницы Иверско-Алексиевской общины – радость созидания, всеобщая любовь, а затем – зависть, предательство и расстрел по статье 58, приведенный в исполнение 17 июля 1929 года.

В обитель шли и дворяне, и монахи, и крестьяне, и странники-нищие – каждому находилось слово утешения.

Даже сегодня те, кто приходит на развалины бывшего монастыря, Иверско-Алексиевской обители, нет-нет, да и находят обломки старого кирпича – добротного, с затейливой буквой М на одной из сторон. Что это? «Товарный знак» произведенного в монастыре изделия или же именной вензель, который может значить и «Мавра Макаровская», и «матушка Мариам»? В любом случае, дошедший до наших дней кирпич поражает своей прочностью и каким-то особенным лоском временного налета. Кирпичный завод, основанный сестрами Иверско-Алексиевского монастыря, просуществовал без малого восемьдесят лет, более того дал название одному из сел нашего района – Кирпичное. Сегодня трудно представить, что в далеком 1905 году здесь была первозданная пустошь. «Только близко знающие условия жизни нашего злополучного края, – писал один из видных деятелей в истории Туапсе начала прошлого века И. Кривенко, – могут оценить деятельность этой семьи в борьбе с природой и невзгодами того времени». Поистине матушка Мариам и ее сподвижники совершили чудо, превратив заросшую гористую пустошь в обитель милосердия и труда во имя веры и людей.

Сегодня, проезжая по трассе Туапсе – Майкоп близ Кирпичного, можно увидеть дорожный знак с названием Иверско-Алексиевского монастыря. И хоть от самого монастыря остались лишь дорожный указатель да седые камни, история его создания сохранилась. Начинается эта история в 1905 году, в году первой волны революции, нахлынувшей на Российскую империю. В обеих столицах гремят взрывы бомб, уносящих жизни видных государственных деятелей, просвещенных умов, членов императорской фамилии. Хаос, безбожие и кровь заполоняют не только просторы земли, но и души. Страшно и неопределенно становится все вокруг, единственным оплотом для семей с сильными корнями становится вера и любовь друг к другу. Именно к таким семьям и относилась семья Степана Макаровского, сблизившегося духовно со старцем Сафронием. Перед своей смертью глава семейства завещал позаботиться о жене и своих детях. Да под силу ли старому монаху уберечь женщин – жену и дочерей Макаровского – от грабежей, развязанности, насилия, всего того беспредела, что воцарился повсюду? Оставалась одна надежда – на Бога.

И вот в том самом 1905 году отец Сафроний решает собрать семью и бежать в уединенное место, где можно было бы спокойно жить и трудиться. Выбор падает на местечко в долине реки Туапсе, с окрестностями которого старец был знаком во время его монашества в черноморских обителях. У одного поселянина в Георгиевском они покупают участок земли в 27 десятин на имя Мавры Макаровской за 3500 рублей. Ибо сказано, что не на земле надо собирать сокровища… К Макаровским, старцу Сафронию, приемным сыновьям семьи Григорию и Федору Папаковым присоединяются волонтеры, в основном девушки, бегущие от царившего повсюду революционного хаоса, подруги Мавры. И вот закипает работа. Расчищается участок для посевов и огорода, строится небольшой кирпичный заводик… А через год епископ Кирион дает благословение на преобразование частного общежития в монашескую общину, в которой к тому времени насчитывается около 20 сестер. Позднее сменивший Кириона епископ Дмитрий побывал в обители, 10 октября 1910 года благословил закладку храма. От него Мавра принимает постриг с наречением имени Мариам. Епископ утверждает ее по единогласному приговору сестер настоятельницей монастыря. Спустя два года матушка Мариам в дар обители передает все свое имущество, которое согласно дарственной оценивалось в 103 тысячи рублей. К тому времени в монастыре было 54 сестры и 8 испытуемых.

Трудно переоценить не только материальное, но и то духовное начало, ту надежду, которую дала обитель матушки Мариам людям. Сюда шли вереницы паломников, ищущих молитвенного заступничества и духовного наставления. Строгий молитвенный дух Оптинской и Глинской пустынь, старого Афона сделали маленькую общину твердыней устоев веры. И потому сюда шли и дворяне, и монахи, и крестьяне, и странники-нищие – каждому находилось слово утешения. Здесь помимо кирпичного заводика трудами сестер устанавливается мельница, намечается строительство дома для сирот.
Но смутное время все чаще и чаще давало о себе знать – на Иверско-Алексиевский монастырь дважды совершались нападения банд. Разбойники глумились над святынями, издевались над монахинями, грабили и разрушали. Это было начало 20-х годов. В обстановке погромов и воцарившегося безбожия, конечно, всякая работа в монастыре прекратилась – застыла мельница, остановился завод. Матушка Мариам теперь пеклась о спасении тех, кого вверил ей Бог. Своими руками женщины начали копать пещеру, в которой хотели сохранить имущество монастыря, святыни. Копали по ночам.

Как говорили современники, таких пещер было две – вторая была на случай нового нападения банд, чтобы можно было сестрам укрыться. Якобы проходила она под землей и выходила на возвышенность к дороге к Пеусу. Возможно, отыщут историки-краеведы не только словесные свидетельства этого, возможно, откроют новые факты и, конечно, поставят новые вопросы. По крайней мере, в письменных свидетельствах, хранящихся в архивах, жителя с.Кирпичного Е.Волкова в 1963 году тайная пещера с люстрами-подсвечниками вдоль хода в количестве 200 штук и прочими артефактами была найдена…

Не бывает в жизни земной все просто и гладко. Ведь не зря же сказано, что где наибольшая святость, туда и стремится сильнее всего враг рода человеческого, сеет сомнения и раздоры. Не миновала чаша сия и Иверско-Алексиевский монастырь. В этой статье не хотелось бы касаться тех дрязг и наветов, разросшихся в монастыре, направленных против матушки Мариам и старца Сафрония. Скажу лишь, что зависть и властолюбие, наверное, самые страшные пороки, ибо влекут за собой и предательство, и подлость. И напрасно вступались за матушку игуменью сестры, тщетно молились и плакали, не желая подчиняться новому начальству. Зря прошли и заступничества на самых верхах самого туапсинского старосты Кривенко – эту чашу матушке Мариам пришлось испить до конца. Оставив все – дело жизни своей, вложенный тяжелый труд, все свои сбережения – она покидает обитель… Передо мной архивные документы – копии допросов обвиняемой Мавры Степановны Макаровской в ОГПУ, датированные 31 марта 1929 года. За каждой строчкой – боль и безысходность, которые преодолевает матушка Мариам. Трудно доказывать свою невиновность тому, кто невиновен…

Вот она рассказывает, как родилась в Краснодаре, как осталась в 12 лет без отца, как выживала семья, в которой помимо матери и Мавры были еще четыре сестры и брат. Говорит «по существу», как по песчинке, по камушку строилась обитель под Туапсе. Обвинения в связях с монархистами отрицает однозначно и твердо, а на вопрос, почему не доносила на сводных братьев своих, отвечает кратко: доносить – грех. Ее обвиняют в организации контрреволюционной имяславской группировки, в монархических взглядах и укрывательстве белых офицеров. А 17 июля 1929 года матушка Мариам, была расстреляна. Чудны дела Господни, но в этот же день десятилетием ранее была зверски убита семья помазанника Божия последнего императора России. И лишь 3 февраля 1993 года Прокуратурой Краснодарского края архивное дело было пересмотрено, и матушка Мариам была реабилитирована.

Загадки остались и после ее смерти. Считалось, что она была похоронена у основания Суджукской косы под Новороссийском. Однако в апреле 2001 года на запрос Туапсинского историко-краеведческого музея им. Н.Г.Полетаева управлением ФСБ по Краснодарскому краю был дан следующий ответ: «По уточненным данным приговор в отношении Макаровской Мавры Степановны был приведен в исполнении в г.Ростове-на-Дону, а не в районе Новороссийска». Место упокоения останков ее остается неизвестным.
Но она осталась солью земли нашей, солью истинной веры и человеколюбия. Остались плоды дел ее. И мы можем молиться о душе невинно убиенной матушки Мариам.