Кремлевская больница. На белоснежной больничной койке – мужчина с исхудавшим лицом. Диагноз – рак легких. Несмотря на безнадежность ситуации, он окружен особым вниманием – соратник и друг Ленина!  Но больной, отыскав умными и все еще молодыми глазами в полумраке октябрьского вечера врача и сына, упрямо шепчет: «Везите в Туапсе. Умирать буду там».

Имя Николая Полетаева носит Туапсинский историко-краеведческий музей, который по случаю своего 70-летия в День города будет проводить грандиозную научно-практическую конференцию. История Туапсе и тех, кто писал эту историю, станут на ней главными темами

Спорить с Николаем Полетаевым – дело безнадежное! Железный характер, несгибаемая воля и почти детская настойчивость просьбы, в которой, как говорят, умирающему отказывать нельзя. И вот наконец перед ним его Туапсе, где за каких-то десять лет Полетаев сделал свою, экономико-просветительскую революцию в отдельно взятом городе. Кабинет в доме на Церковной горке, в котором создавались прежде, чем стать реальностью, новый порт, нефтепровод Грозный – Туапсе, детский дом для сирот, будущий народный театр. Октябрьский ветер, наш, туапсинский, просоленный и провяленный насквозь морской волной и свежевыловленной рыбой, кажется, на какое-то время дает облегчение. И приток кислорода наполняет надеждой исстрадавшиеся легкие. Полетаев спокоен и счастлив: за всю свою бурную и достаточно короткую революционную жизнь сына крепостного крестьянина, рабочий-путиловец, депутат Государственной Думы 3-его созыва, основатель советской печати, управляющий наркомата внешней торговли только здесь, в нашем небольшом приморском городке и был по-настоящему счастлив и спокоен. Он улыбается, и беспокойное сердце засыпает– навек, в ночь на 23 октября 1930 года. Так находит упокоение под старым дубом на Варваринке, где так любил мечтать о будущей светлой жизни, Полетаев.

Мы наш, мы новый мир построим

Полетаев был как раз из тех по-настоящему идейных людей, для которых строки Интернационала были не громкими словами. Им было не все равно, что происходит со страной. И формулу, что надо менять жизнь, вывели из собственного опыта шестнадцатичасового рабочего дня и несоразмерно маленькой оплаты труда. Сейчас мне бы не хотелось говорить и спорить – правильной ли дорогой шли они. Но то, что Полетаев и его товарищи были совершенными бессребрениками – факт.

В Туапсе Николай Полетаев приехал в 1921 году для укрепления здоровья. Оно было изрядно подорвано бурным революционным прошлым с тюрьмами, ссылками, лишениями. Но отдыха не получилось: Полетаев, увидев колоссальные перспективы морского города, немедленно принимается за дело. Стране, обескровленной и разрозненной гражданской войной, катастрофически нужны деньги, нужны рабочие места, нужен выход на экспорт. А тут – порт практически готовый, древесина, табак! Какой тут отдых, когда надо немедленно действовать и доказывать, что Туапсе – просто уникальное место для выхода грознинской нефти на международный рынок. И ведь доказал упрямый Полетаев преимущества нашего города перед Поти и Новороссийском! Кипит стройка нефтепровода, вводится в эксплуатацию нефтепирс длинной в 400 метров. При непосредственном участии Николая Гурьевича уже поступает первая партия керосина из Грозного, идет электрификация города…

А ему мало! Мало, потому что мыслит и живет он масштабами молодой страны Советов. Нужен причал для сухогрузов, нужен элеватор, а площадей не хватает! И Полетаев с поистине революционным размахом решает отвоевать эти площади у моря. Он обращается к своему давнему товарищу наркому внешторга Л.В.Красину с просьбой о помощи. И выбивает кредит под строительство, Черное море сдается, а в качестве контрибуции отдает человеку-победителю 120 тысяч квадратных метров площадей.  Но «новый мир» для Полетаева и его единомышленников – это не только нефть, порт, деньги. Николай Гурьевич активно включается и в работу по открытию ликбезов для рабочей молодежи (революции нужны грамотные люди!), стоит у истоков создания первых комсомольских ячеек и пионерских отрядов. И открывает Дома для детей-сирот. Его худощавую фигуру, его умное лицо с острым, пытливым и в то же время добродушным взглядом можно было встретить практически на каждом сборище молодежи.

Повышая статус Туапсе, Полетаев стремится сделать город культурным и просвещенным. А потому становится первым и благодарным зрителем самодеятельных постановок (украинских пьес!) актерами-любителями из портовиков. Позднее эти постановки перерастают в туапсинский народный театр. В гости к Николаю Гурьевичу в Туапсе приезжает кумир тогдашней молодежи поэт Демьян Бедный. А в 1925 году здесь побывала одна из первых дам мировой революции Клара Цеткин .

…Наверное, все это, пошагово, поминутно, вспоминалось безнадежно больному Полетаеву в кремлевской больнице осенью 1930 года. Маленький город у моря занимает слишком много места в его жизни, настолько много, что последнее и главное, что он хочет видеть, это Туапсе.

3 тысячи рублей и 39 лет тюрьмы за газету

Прозорливости и духу здорового авантюризма Николая Полетаева обязаны не только туапсинский порт и нефть. Скажем так – и вся журналистская газетная братия бывшего Союза в долгу у Николая Гурьевича. Именно он стоял у истоков советской печати и основания первой легальной газеты пролетариата. И вот, хотите верьте, хотите нет,  крестили, согласно документам, крестьянского сына Николая Полетаева в Костромской губернии 5 мая, и в этот день в 1912 году вышел первый номер «Правды»! Сегодня в этот день профессиональный праздник отмечают кубанские журналисты.

«Нам нужная легальная газета!» – этот призыв вождя мирового пролетариата был принят к действию в 1910 году. Было решено выпускать в Питере еженедельную газету для рабочих. И Ленин поручает организацию этого непростого и весьма затратного дела  товарищам Полетаеву и Бонч-Бруевичу. И они довольно быстро находят необходимые 3 тысячи рублей на газету, редактором-издателем которой назначается Константин Еремеев.

Чиновник, отвечающий за регистрацию названия, съязвил: «Ищите на небе, все земное занято!» И ведь нашли – «Звезда», которая стала выпускаться тиражом 10 тысяч экземпляров. Деньги нужны постоянно, и Николай Полетаев постоянно занят их поиском. «Когда собранные деньги были израсходованы, – пишет в своих воспоминаниях Николай Гурьевич, – мне приходилось искать их по городу. Обычно перед выпуском газеты редактор Еремеев спрашивал меня, выходим или нет. Я являлся в 10 часов накануне выхода «Звезды», вручал деньги управляющему типографии за набор, печать и бумагу, и работа закипала».

За долги газету «Звезда» (а позднее ее преемницу «Правду») не раз штрафовали, а штрафы платить было нечем – сажали редакторов в тюрьму. Но какая газета без редактора? И сметливые большевики на роль «сидельцев-редакторов» принимали добровольцев, а настоящие акулы пера, хоть и на более низких должностях, продолжали свое дело. В целом редакторы «прабабушек» современных газет отсидели 39 лет.

Однако одного выхода в неделю было мало. Ленин вновь ставит перед Полетаевым задачу – наладить ежедневный выпуск! В «Звезде» сообщают о выходе новой газеты пока без названия. А, прибыв в Питер в комитет по делам печати, Полетаев со товарищи узнают, что приглянувшееся всем названием «Правда» отдано… Синоду! «Съездите и переговорите!» – был вынесен вердикт вождей революции. Съездили. «Мы отправились к чиновнику Синода, и он за небольшую мзду уступил», – читаем в воспоминаниях рабочих – первопечатников.

А вот как вспоминает сам Николай Гурьевич выход «Правды»:

«В этот день собирались в типографии почти все сотрудники газеты. К трем часам ночи газета была сверстана. Спускаясь в машинное отделение, я увидел, что вся лестница занята дремавшими рабочими, прибывшими с заводов еще с вечера и ожидавших выхода «Правды». То же было в машинном отделении и во дворе… Так велико было нетерпение рабочих, жаждавших увидеть первые номера новой газеты».

Собственно, газета и издавалась на деньги рабочих. Ну, а поскольку,  всегда была на грани закрытия по политическим мотивам, то были разработаны несколько вариантов запасных названий с ключевым словом «Правда».

Навсегда

Родился Николай Полетаев в семье бывшего крепостного крестьянина. Затем отец стал зарабатывать на жизнь плотницким делом, а мать – пекла хлеб и стирала белье по найму. Семья была большой, но жажду учиться сына Николая остужать в ней не собирались – наскребли денег, чтобы поступил он в костромское трехклассное училище.

Пытливый ум Николая все время жаждал знаний, потому пошел учиться дальше, а по окончании техучилища попал на Путиловский завод токарем механической мастерской. Путиловский завод, собственно, был одной из кузниц кадров революции, и Полетаев приобретенные профессиональные знания теории сменил на практику революционера – ссылки и тюрьмы. Интересно, что первоначальная запись в личном листке Полетаева «токарь» со временем была исправлена на – «партийный работник». Что ж, наверное, он на своем месте, вернее, на местах, куда приводила его идея свободы, делал все, что мог. И даже больше.

Туапсе его не забыл.Некогда улица Московская была переименована в улицу Полетаева, на ней и стоит музей, носящий имя пламенного революционера. Прах Николая Гурьевича, спустя годы после его смерти, был перенесен и торжественно перезахоронен во дворе музея,–  дома, в котором Полетаев работал над будущим Туапсе.

У Полетаева было четыре сына – Михаил, Владимир, Тарас и Александр (Шура, как звали его друзья, был первым ЧОНовцем в Туапсе, он же привез отца из Москвы умирать в южный городок, он же приезжал на перезахоронение его останков). Как сложилась их судьба? Смогли ли пережить они сложные, а, вернее, смертельные для истинных сынов революции 30-е годы? Я, честно, пыталась найти ответы на эти вопросы. Но пока не нашла. Однако уверена, что полетаевский след в истории не только нашего города, но и всей России непременно отыщется. Ведь сам Николай Гурьевич говорил:

«На каждого из нас приходится теперь вдесятеро больше работы…  Но мы ведь из хорошего металла сделаны. Мы не согнемся и не сломаемся».

Не согнулся и не сломался. А прочно врос в туапсинскую землю, чтобы была такой же крепкой, как и он сам. Навсегда.

При содействии отдела культуры администрации г. Туапсе