Приемная семья Пибаевых из села Индюк награждена общественной медалью «За любовь и верность». Чтобы познакомиться и рассказать о них читателям, мы отправились в село Индюк.

«Сирота в дом – Бог в дом», «Взять в семью сироту, что храм построить» – испокон веков считалось в народе. Так вот мы, туапсинцы, можем гордиться: людей, построивших такие храмы в своих семьях, у нас, к счастью, много.

Найти этот дом было несложно – каждый встречный, услышав, к кому мы приехали, светло и добродушно улыбался, указывая дорогу. А тут еще и собачонка забавная выскочила, хвостиком повиляла и… привела прямо к крыльцу. «Так это наш Карандаш! – встретил нас дружный хор голосов домочадцев. – Папа из Сочи привез. Представляете, песик этот с тротуара в машину запрыгнул и выходить ни в какую не захотел. Вот так и живет у нас». Мы проходим в дом через благоухание лилий в палисаднике. И не можем не улыбнуться при виде аккуратно расставленной обуви – их тут семь пар в одном комплекте! Вот оно, написанное жизнью и любовью слово – СемьЯ. Детвора нашему приезду рада и с готовностью рассаживается по привычным местам – послушать, что будет мама рассказывать. Старшей Юле только-только восемнадцать исполнилось, а самому младшему, Вовке («Меня зовут, как президента России», –  представляется он), всего четыре года.

Мама – так зовут Елену Борисовну  все пятеро. И не важно, что Юляшке уже лет пять было, когда она появилась в семье, а  Вова и Дима практически с первых дней от роду. Других мам эти дети не знают, да и не хотят. Зачем? Ведь лучше, добрее и заботливее их Мамы нет никого на свете. Да и с папой ребятам повезло: Владимир Александрович – мастер на все руки, и печку сложить может, и стены выровнять, и полы заменить. Все в доме его руками сделано, потому что папины руки – самые сильные, крепкие и надежные.

– А вот строгости в нем нет, – улыбается Елена Борисовна. – Зато мне, если детвора расшалится, достаточно посмотреть на них. Мы вообще с мужем считаем, что криком не добиться ничего. Только добрым словом, терпением и любовью.

Любовь. Это, пожалуй, и есть ключевое слово в этой семье, краеугольный камень, на котором этот храм построен и держится. Познакомились Елена и Владимир, когда ей всего четырнадцать лет было. Дружили, встречались, в кино вместе ходили. Володя не то, что лишнего себе не позволял, а, казалось, зорко следил, чтоб лишний раз тень с дерева на его Лену не упала. А вошла Елена в совершеннолетний возраст – расписались, и вот уже вместе 37 лет. В любви и согласии родились у них трое деток – Светлане уже 36 лет, Сереже – 33 года, возраст Христа, как говорят, Саше – 29 лет исполнилось. Выросли, на ноги встали, семьями обзавелись.

– А я не представляю, как жить, если в доме детских голосов не слышно, ножки маленькие не топают, – вот так просто объяснила Елена Борисовна свое с супругом решение взять в семью ребеночка. – Я, как курица (смеется), мне обязательно нужно кого-то под крылом держать, да желательно, чтоб не одного. Вот и пошли мы с Володей в опеку, а жили мы тогда в Нижегородской области, а потом в детский дом направились. Муж волновался не меньше меня. Как говорит, поймем, кто наш будет? А я ему говорю, мол, кто первый выйдет, тот и наш. И вышла вот Юля.

Елена Борисовна без слез не может рассказывать, что им пришлось преодолеть. Вот уже взяли девочку домой, а тут объявился папаша биологический, подал в суд на установление отцовства. И Юлю пришлось до решения суда снова в детдом отдавать. Как же она кричала, маленькая, как за них ручонками цеплялась! Еле пережили эту неделю, а потом (вот скажите теперь, что Бога нет!) вдруг звонят из опеки и говорят: «Приезжайте за девочкой, суд даже к рассмотрению заявление папашки не принял – прошлое у него не подходит для опекунства ребенка!» Елена Борисовна и Владимир Александрович едва дослушали до конца – бросились за дочкой. Приехали, бегут по коридору детдомовскому, а она, Юля – им навстречу и кричит: «Мама!»

Вот и зажили славно, дружно, счастливо. Только Юлечка все про какого-то Сашу говорит, все у нее – Саша да Саша. Оказалось, помнила девчушка, что был у нее братик. Забрали и Сашу, занимались, да не только к школе готовили, а попросту учили, как жить и что такое семья и дом. И в первый класс пошел Саша вопреки скептическим прогнозам вместе со своими одногодками, да и учится не то что не хуже, а, может, даже и лучше некоторых одноклассников.

Потом в семье появился еще один братик – Никита. Красивый, стройный, высокий (его шлепки 46-го размера в ровненьком рядочке на пороге стоят), очень добрый паренек. Это уже в Туапсе было, когда Пибаевы к нам переехали. А потом и Димка. Здесь они тоже с органами опеки подружились. Вот и позвонили им из опеки: «Елена Борисовна, есть малыш, отказничок. Ну, только на вас вся надежда». Без лишних слов и раздумий Мама помчалась в соматику.

«Так сердце мое и сжалось, когда я Димку увидела, – говорит она сегодня, прижимая к себе хорошенького пятилетнего мальчонку. – Кожа да кости! У него страшный недобор веса был. Вот дают мне его на руки, и сами говорят врачи, что надежды никакой практически нет. Я расписку им написала – и домой!» Четыре месяца Димка пролежал в кроватке, обложенный бутылочками с горячей водой, потому как теплообмен у ребеночка нарушен был. Кормили его по особенной системе, витаминчики давали. И вот он, милый, бегает и как котенок ластится к Маме и Папе, с которыми так тепло и надежно.

– А Вовка, можно сказать, с легкой руки Юли у нас появился, – продолжает Елена Борисовна. – Лежали с ней в больнице, да и узнали, что опять появился отказничок. Мамка родила, да пока малыша новорожденного врачи обрабатывали, прямо из родильного зала сбежала! Я, конечно, захотела посмотреть, и, раз глянув, уже поняла – наш! Глазенки черненькие, как уголечки, хорошенький такой! Сама в опеку позвонила, сказала, что беру этого мальчика. А меня честно предупредили: у ребенка врожденный порок сердца. Значит, его сердечку особенно родительские тепло и любовь нужны.

… Пока дружная семья Пибаевых готовится к фотосессии («Ну, наконец-то у нас общие фотографии будут! А то всегда кто-то либо в садике, либо в школе», – искренне радуются и дети, и взрослые), я с не меньшим удовольствием смотрю на их счастливые лица, на то, как бережно и нежно дети и взрослые здесь относятся друг к другу, к миру вообще (как тут не вспомнить прибившегося Карандаша?). И думается: вот оно – счастье и смысл жизни, вот она семья, любовь и верность. И кто же более достоин награды за это.