Юрия Ивановича Божко знают, наверное, все поклонники ретро-музыки в нашем городе. Десять лет исполнится
в наступающем году вокально-инструментальному ансамблю «Лира», которым он руководит при Городском
дворце культуры. Песни, фокстроты, вальсы, плясовые и даже танго «жжет» его неизменный баян.

У него более 160 произведений собственного сочинения, в том числе и на стихи русских поэтов. Первое место, конечно, среди этого громадья строк есенинские стихи занимают. В репертуаре «Лиры» есть даже целая программа, посвященная Сергею Есенину.

Вот такая тырла

Тырла – так называют в Сибири молодежные вечорки, которые без песен и плясок не обходятся. А, значит, и без гармошки, ведь в далекие сороковые она была неизменным и порой единственным аккомпанементом. И гармонист всегда был в особом почете, даже если ему всего-то чуть больше шести лет. Как Юрочке Божко, которого звали на взрослые посиделки с его гармошкой.

– Гармошку мне отчим подарил, – рассказывает Юрий Иванович. – Отец-то мой на фронте погиб в 1942 году.Мне четыре годика было, а помню, как мама его ждала, как брала меня, и вместе мы шли на станцию Ижморка, куда приходили эшелоны с возвращавшимися с войны солдатами. Они ведь тоже не меньше нас по своим семьям, по детям скучали. Вот и брали меня на руки, передавали от одного вагона к другому, угощали кто чем мог. Даже колбасой! А у нас в то время даже хлеба вдоволь не было. Но я быстро уставал, плакал, и мама брала меня за руку и мы брели домой. Потом появился у меня отчим, вот он-то и подарил мне гармошку.

Маленького Юру очень заинтересовал инструмент. Красивый, отзывающийся разными звуками на прикосновения пальцев и размах рук. Как-то само собой получились первые мелодии, которые мальчик подбирал на слух. И вот уже он – желанный и чуть ли не главный герой сибирской тырлы.

– …И, конечно, поступил в музыкальную школу! – в предвкушении счастливого продолжения подсказываю своему собеседнику.
– Не совсем, – грустно улыбается Юрий Иванович. – Как пришла моя гармошка, так и ушла – отчим ее пропил. А в музыкальную школу я хоть и поступил, да учиться не смог: во-первых, без своего инструмента, во-вторых, платить надо было, а денег у нас таких не было, мама медсестрой работала, еле концы с концами сводили. Так что инструмент у меня только после девятого класса появился, я на него сам заработал. Пристроился чистить дно и окрестности Обского моря. Чуть не надорвался на этой работе! Кустарники мало обрезать, их еще и растащить надо было, но бросить не мог – о гармошке мечтал. Да только тут еще один казус вышел. На расчистке этой работали в основном бывшие зэки, общались мы с ними на работе, вот и сел я с ними «в очко» играть – почти до нитки проигрался! Но, правда, на маленький полубаянчик хватило. Вот тебе и тырла!

На деревню, Союзу композиторов

Как только появился инструмент, Юрий принялся все упущенное наверстывать, нотную грамоту учить. А мелодии сами собой лились из-под клавиш. И родилась ни много ни мало – симфоническая поэма! Решил Юрий Божко о себе заявить миру, взял да и отправил свое произведение в местное отделение Союза композиторов! Знай наших!

– Отправить-то я отправил, да вот обратного адреса не оставил, – смеется Юрий Иванович. – А народ заинтересовался моей симфонией, стал искать. Хорошо, что я тогда в хор ходил. Вот на моего хормейстера и вышел руководитель Союза композиторов Иван Николаевич Никитов. Пригласили меня для беседы, попросили сыграть. Я на баяне мог, а вот как на фортепиано? Короче, засмущался я и… сбежал. Но извлек урок – музыкой надо всерьез заниматься. Поступил в музыкальное училище, окончил его с красным дипломом, затем поступил в московский институт искусств в Химках. Но после двух курсов бросил. За квартиру надо платить, жить на что-то надо, в общем, уехал я из Москвы.

Судьба забросила Юрия Ивановича в Лазаревскую, где он работал не только как музыкант, но и как лектор Общества знаний. Как он сам говорит, смеясь, за одну лекцию аж 16 рублей платили. А «лекции» эти становились настоящими сольными концертами, на которых Юрий Божко играл и на баяне, и на фортепиано, и стихи читал.

Вообще его всегда трогали стихи российских поэтов. «Строки сами на музыку ложатся, их петь хочется», – делится Юрий Иванович. И у него более 160 произведений собственного сочинения, в том числе и на стихи русских поэтов. Первое место, конечно, среди этого громадья строк есенинские стихи занимают. В репертуаре «Лиры» есть даже целая программа, посвященная Сергею Есенину. Одна из песен Юрия Ивановича принесла победу молодому коллективу – студии «Бриз» Городского дворца культуры в краевом конкурсе «Пою мое Отечество». Конечно, убежден Юрий Иванович, хорошо было бы все-таки в какой-нибудь Союз композиторов вступить, да только на это все времени не хватает – программы составлять надо, партитуры писать надо, аранжировку делать, репетировать.

Мадам, месье…

Девяностые годы прошлись по многим судьбам, как бульдозеры по выставке авангардистов. Всем досталось во время бессовестного передела собственности, смены морали и крушения идеалов. В первую очередь стукнуло то времечко в темечко творческой интеллигенции – не до духовного было.

– А что я умел делать руками? – задается вопросом Юрий Божко. – Часы чинить умел. Вот брал старенькие, поломанные, ремонтировал и продавал. А потом как-то переступил через себя – вышел с баяном на улицу. Играл на базаре. Иногда ко мне жена присоединялась, потому что зачастую только то, что кидали чуткие люди в футляр для инструмента, и было нашим заработком. Вот как-то именно за таким выступлением и увидел меня директор туапсинского дворца культуры железнодорожников, Алексей Поливец. «Ты что делаешь! – возмущался он. – Приходи ко мне, найдется для тебя работа». И в самом деле, нашлась – стал вторым баянистом в хоре. А потом постепенно и свой коллектив стал складываться, «Лира» – семейный. Супруга моя Светлана Божко, дочка Татьяна Овсянникова, иногда к нам даже теща моя Любовь Ивановна Овсянникова присоединяется (вокальные данные у нее поразительные!). И как-то нас услышала в то время директор Дворца культуры моряков Людмила Петровна Бритова и пригласила к себе. Вот так мы здесь почти уже десять лет и работаем.

Кумпарсита по-туапсински

Весь наш разговор с Юрием Ивановичем проходит под аккомпанемент его баяна. Он, как полноправный участник этой беседы, то смеется звонкими колокольчиками, то сыплет тройкой по снегу, то разухабисто и с болью кричит о времени «братков» и малиновых пиджаков… На каждое время, на каждую встречу – у него, у баяна, своя музыка, свое слово. С какой-то детской наивностью говорит баян о совсем не детских вещах, говорит, как ребенок – правду. Может, именно это и влечет столько лет на концерты «Лиры» людей? Каждую субботу вечером в ГДК можно услышать и есенинский «Клен», и нестареющую «Риориту», и Осенний вальс, и зажигательную и страстную кумпарситу.

– Говорят, вы пишете танго, и этот танец занимает особое место в вашем творчестве. Это правда? – задаю я вопрос, который и был изначально поводом для нашей встречи с Юрием Божко.
– Пишу. Что же касается «особого места»… Как можно сказать, кого из детей вы любите больше? Вот так и мои мелодии, и стихи.Но если вы так хотите услышать танго, пожалуйста, я сыграю.

…И вот под старыми сводами ГДК звучит «Танго любви». Оно совсем не похоже на аргентинское танго: вместо яростной страсти – нежность, любовь. Но такие, что накрывают вас с головой. И вот уже кажется, что не зима на дворе, даже не осень, а буйная туапсинская весна, с цветущими акациями и каштанами, с пьянящим ароматом майских роз. Туапсинское танго под баян.