Туапсинские вести
жизнь
«Дорогой маме от сына из Франции»
О чем может рассказать эпитафия на туапсинском кладбище
Текст: Светлана Светлова. Фото: Анна Бурлакова. Январь 2017

На старом кладбище в Туапсе есть могила с текстом на французском языке. Увы, на табличке нет имени, дат, лишь надпись: «Дорогой маме от сына из Франции». Слишком мало зацепок.
Золото Агафьи
И все же нам повезло, мы вышли на след. Все эти годы за могилой ухаживал туапсинец Евгений Волокитин.
– Это моя бабушка, Агафья Васильевна Гридина, - начал рассказ Евгений. Сын из Франции – мой дядя Жан, по-русски – Иван.
Агафья жила в станице Константиновская Курганинского района. Слыла красавицей, поэтому и сосватали ее состоятельные Гридины. Дом, хозяйство, а главное – мельница, дающая доход.
Это фото сделано сразу после свадьбы, на ней Агафья со свекровью. И совсем не похожа она на крестьянку – в обтягивающем платье, с прической, с маленькой дамской сумочкой.
На самом деле Агафья была труженица великая, и некогда ей было наряжаться и с сумочками расхаживать – почитай каждые два года рождались дети, и дом был на ней и муж, оказавшийся жестоким и вспыльчивым…

– Когда случилась революция, – рассказывает Евгений Волокитин, – Агафью уже все величали «бабкой». Хотя ей исполнилось всего 48 лет. Её младшая дочь, моя мама еще не родилась. А всего у нее было пять дочерей и четыре сына.
Два старших сына ушли на воевать. Один за белых, другой за красных. Трагедия для матери, когда дети становятся врагами. Агафья одинаковой молитвой просила Бога и за Ивана, и за Василия. Конечно – о жизни их непутевой. Но главное, чтоб Господь обоим вернул разум, ведь братья же, ведь страна одна, и мать – тоже.

Однажды её сыночек Василий, тот, что был за красных, прискакал к ней тайком – подкормиться. Ночью нагрянули казаки. Может кто-то донес. Убили. Заглянули к ней: «Иди, бабка, забирай своего…»

К тому времени в станице смерть уже была не штучным товаром. На ее глазах соседа Олейникова забили шомполом. Всю семью Калюгиных изрубили на куски шашками и сбросили в колодец. Учителя Карпова повесили на дереве рядом с учительницей Ступниковой. Большевика-сапожника иногороднего поставили в яму и живым закопали. Даже мальчишек Демагина и Силина убили за то, что их отцы ушли с красными…

Ее не тронули, потому что знали: Иван в Белой армии.
Два старших сына ушли на воевать. Один за белых, другой за красных. Трагедия для матери, когда дети становятся врагами. Агафья одинаковой молитвой просила Бога и за Ивана, и за Василия.
Когда на смену белым пришли комитеты по раскулачиванию, а они порой и не разбирались – кто есть кто, собрала детей и с узлами перебралась к дочери в Туапсе. Нюся (старшая) удачно замуж вышла за железнодорожника. Они с мужем и приютили мать. Но мельница, которая, кстати, давно стояла заброшенной, и здесь их догнала.

Донесли на Агафью знакомые, односельчане из Константиновской. Не простили за сына Ивана, который выбрал белую сторону. Формировался товарняк в Сибирь, в него Агафья с дочерьми и попала.

Двое сыновей-подростков избежали путевки в Сибирь. Мальчики были на море, ловили рыбу, когда пришли за Агафьей. Мысль, что сыновья останутся с сестрой и выживут, её согревала. Но мальчишки, вернувшись с рыбалки и узнав новость про мать, кинулись на вокзал. Нашли, и, удивляя конвой, залезли в вагон и вцепились в нее мертвой хваткой. Конвоиры смеялись: «Куда ты, бабка, с такой оравой?» – как будто она по доброй воле.
Все эти годы за могилой ухаживал туапсинец Евгений Волокитин
Ад в Галлиполи
Свои круги ада тем временем наматывал Иван Гридин. Ему было всего 18, когда в разгаре была Первая мировая война. Его призвали на фронт, и революцию он встретил в войсках Врангеля.

В составе многотысячной армии эвакуировался в Константинополь. Союзники решили их участь – направили на два голых нежилых острова. В историю эти события вошли как Галлиполийское сиденье и распятие на Лемносе. Часть казаков жила в лагере недалеко от Константинополя.

Иван вместе с десятитысячной армией осваивал полуостров Галлиполи – пустынный, без строений и растительности. Их высадили – и все. А дальше они должны были обустраиваться сами. Как это похоже на то, что ожидало его маму с братьями и сестрами в далекой и желанной России!
Офицеры Корниловского полка в Галлиполи
– Папа никогда об этом не рассказывал. Или почти никогда, – говорит «Туапсинским вестям» его дочь Анна.
Анна Лаберинто (фамилия по мужу) живет во Франции. Она единственная в семье, кто выучил язык отца. Поэтому, когда мы ей позвонили в Карпантру (небольшой городок близ Марселя), она, хоть и удивилась, но отвечала нам по-русски довольно неплохо.
Раймонда Гридина
В Россию, понятно, он вернуться не мог, - рассказывает Анна. Союзники бросили. Пришлось искать судьбу в иностранном легионе, куда охотно вербовали русских. Пять лет служил в Марокко, после этого получил французское гражданство. Жан (по-французски теперь он был Жан) вернулся к своим истокам. Он стал крестьянином. До того, как ветер перемен перевернул его дом и всю страну, ребёнком он сеял хлеб, убирал пшеницу, работал в поле. И во Франции дороги привели его в поле – в поле богатого землевладельца, хозяина замка в Карпантре, городке на юге Франции.

Красивый высокий с армейской выправкой молчаливый красавец он привлекал девушек. Но сблизился только с Раймондой, которая, конечно была без ума от русского. Поженились в 1936–м году. Так во Франции прижилась старинная русская фамилия Гридин. Сейчас ее носят два сына и внуки Жана.
Возвращение
– Папа всегда вспоминал Россию, – продолжает Анна Лаберинто.– Потом мама получила небольшое наследство, у них была земля, свой виноградник, они трудились, как и все, кто живет на земле. И были обычной французской семье, если не знать его прошлого. А когда я стала подрастать, мне было безумно интересно – какая она, Россия? То есть тогда все говорили – Советский Союз.

После смерти Сталина Жан рискнул написать в Россию. Письмо послал в родную станицу Константиновскую. Но там Агафью никто не помнил. Он написал еще – то ли в загс, то ли в школу. И нашли человека, которые вспомнили, что дочка Агафьи Гридиной уехала в Туапсе и сама Агафья подалась туда же. Жан пишет в Туапсе по всем адресам, которые нашел. И в итоге он нашел свою сестру, которая в свое время вышла замуж за железнодорожника.

Наш проводник в эту удивительную историю Евгений Волокитин, племянник Жана, показывает его первые открытки и фотографии.


– Мы наконец увидели, какой он стал. Как он живет. Как выглядят его дети, жена. Конечно, совершенно иной мир. Он, например, прислал фото своего сына Жана-Реймона на спортивном мотоцикле.
Наконец, в 1972 году он с семьей решился приехать. И это была еще та встреча на Туапсинском вокзале. Его сестры, их семьи. Все с цветами! Когда он, растерянный вышел из вагона, все кинулись к нему, и он плакал, и сестры не стесняясь, плакали. Анна, которую он привез с собой, стояла и смотрела во все глаза.

Их сразу же повезли на могилу матери, Агафьи Васильевны. Тогда Жан и достал из пакета привезенную табличку с надписью «Дорогой маме от сына из Франции». Этот кусок мрамора в европейском стиле выбивался из общего стиля кладбища. Вот почему на неё все обращали внимание.
Японский след
Есть еще один интересный поворот в истории этой семьи. Евгений Волокитин достал очень старую, затертую коробку. Евгений заметно волновался. Коробочка открыта, и нашему взору предстают мужские серебряные часы с гравировкой «За участие в японской войне от начальника дивизии Ренненкампфа».

– Это часы моего деда по отцовской линии, забайкальского казака, который воевал у этого генерала, объясняет Волокитин.
Его дед вместе с Ренненкампфом прошел Японскую войну, которая, как известно, была тяжелой и унизительной для русских. И хоть мы в ней, как считается, проиграли, было место и мужеству, и подвигу. Думаю, не каждый заслужил часы лично от начальника дивизии.

Пока дед воевал в Забайкалье у него подрастали пятеро сыновей – казаков, один из них – мой будущий отец, - делится Евгений. Чудны дела твои, Господи! Потом, в 1918 году большевики замучают старого генерала, зверски убьют его 17-летнюю дочь. А казаков забайкальских вышлют всех до единого. Прямо как в песне Высоцкого «Повезли из Сибири в Сибирь»…

Вот там, в спецпоселении и встретятся подросшая дочь Агафьи Васильевны Катерина и Иннокентий, сын обладателя серебряных часов. Комендант разрешит им пожениться. Через год у них родится сын Евгений, через два – еще один, Гарий.

– Я своего отца не помню, – признается Евгений Волокитин. – Он погиб на фронтах Великой Отечественной войны. Кстати, как потом выяснилось, дядя Жан тоже был призван на войну, его отправили в Алжир.

Отца своего Евгений Волокитин нашел много позже в списках безвозвратных потерь дивизии, которая участвовала в Тартуской операции. Старший лейтенант Иннокентий Волокитин захоронен вместе со 142 красноармейцами в братской могиле.
Эти часы Евгений передаст внуку. Он должен знать их историю. И даже то, почему зацарапан двуглавый орёл. Время не повернуть вспять, и стрелки часов обратно не идут. Но, как показывает даже наша история, все становится на круги своя, странным образом меняясь полюсами. Тот же двуглавый орел снова символ государства. И мы уже спокойно говорим о белых и красных. И столетие революции, так исковеркавшей судьбы миллионов, отметили почти незаметно.

И даже Жан, который покидал Родину, как от чумы убегая от этой революции и от красных, в конце жизни вступил в коммунистическую партию и умер коммунистом. Совсем не подозревая, что через пятьдесят лет в СССР снова все перевернется…

Так что же делать, как жить? Наверное, как неизвестная нам крестьянка Агафья Васильевна, чья могила сохранилась на старом кладбище. Дети – это единственное и главное «золото», которое нужно копить и защищать. И не бояться труда – нигде и никакого. И тогда, может, случится хоть какое-то чудо. Пусть поздно, пусть уже после смерти к тебе вернется один из пропавших сыновей… И твой род, несмотря ни на какие потрясения и войны, продолжится через века…