Как мы и обещали в статье о выставке в Туапсинском историко-краеведческом музее, рассказываем о тайне, которую по сей день хранит Черное море –  тайне гибели флагмана Черноморского флота Его Императорского Величества. 

Загадочной остается история императорского флагмана Черноморского флота «Императрица Мария» (назван в честь супруги императора Александра Третьего). Спущенный на воду в 1911 году, линкор-дредноут прибыл в Севастополь в 1915 году. Участвовал в Трапезундской операции. А в 1916 году, когда Черноморский флот был передан под командование вице-адмирала А.Колчака, «Императрица Мария» стала флагманом. Однако при невыясненных обстоятельствах 20 октября 1916 года произошел взрыв в пороховом погребе на линкоре. Погибли 225 человек, 85 моряков получили тяжелые ранения, а флагман затонул… Версий взрыва много, одна из них и легла основу «Кортика» Анатолия Рыбакова. А спустя годы к этой загадке вернулся современный беллетрист Борис Акунин. Впрочем, ни поднятие со дна моря, ни расследования к раскрытию тайны «Императрицы Марии» не приблизили. Более того, ровно сорок лет спустя на том же самом месте от такого же взрыва погиб советский флагманский линкор «Новороссийск».

7 октября 1916 года в 6 утра в крюйт-камере носовой башни главного калибра корабля «Империатрица Мария» произошел неимоверной силы взрыв, повлекший за собой в течение получаса еще 25 взрывов различной мощности. Несмотря на самоотверженные попытки экипажа спасти судно, «Императрица Мария» в течение часа пошла ко дну. Около 300 человек погибло или получило страшные ожоги, несовместимые с жизнью. Что же произошло на линкоре? Этот вопрос не давал покоя ни комиссии царского правительства, ни исследователям уже советского периода. Но то, что удалось выяснить, показывает, что Россия как сильная морская держава, имеющая превосходство на флоте, представляла собой опасность для стран, ведущих агрессивную политику.
Итак, в марте 1907 года морской генштаб представил царю документ «Стратегические основания для плана войны на море».

Российская империя, тоже не отличалась особо миролюбивым характером. В планы царского правительства входил захват Босфора и выход в Средиземное море. И задача эта стояла перед Черноморским флотом, в который планировалось ввести к 1920 году восемь новых линейных кораблей типа дредноут. И «первыми ласточками» стали три линкора – «Екатерина Вторая», «Александр Третий» и «Императрица Мария». Вступили они в строй в 1915 году, дав существенный перевес на море над противником в период Первой мировой войны. На «Императрице Марии» поднял флаг командующий флотом вице-адмирал Александр Колчак. Но подготовке высадке русского десанта и операции в Босфоре помешал взрыв на линкоре. Командующий флотом прибыл катером на линкор, где возглавил операцию по спасению «Императрицы Марии». За те минуты, что линкор, сотрясаемый еще несколькими взрывами, продержался на плаву, Колчак доказал, что адмиральские погоны с двумя орлами носил не зря. Опытнейший моряк, прошедший Балтику, Арктику, Порт Артур, мгновенно оценил ситуацию. Он понял, что корабль не спасти, и направил все усилия на спасение людей. Во многом благодаря точным распоряжениям Александра Васильевича число погибших ограничилось теми моряками, которые погибли при взрыве (зафиксировано точно 260 человек).

Комиссия по расследованию происшествия выдвинула три версии: самовозгорание пороха (сразу уберем ее, так как самовозгоранию подвержен только старый порох, а порох на «Императрице» был свежей выделки), небрежность в обращении с огнем (тоже не подходит – дисциплина на российском флоте была железная, и потому «человеческий фактор» не в пример нынешним катастрофам был просто невозможен). И наконец, диверсия.

Единственный уцелевший из всей обслуги носовой башни комендор дал показания, из которых следовало, что на линкоре были отступления от устава в части доступа в крюйт-камеру. Например, вместо одного комплекта ключей, существовал второй, о котором не было даже приказа по кораблю! Но главное, что в крюйт-камеру вполне можно было попасть и без всяких ключей: из башни главного калибра через люк снарядных погребов, по узкому темному проходу! И о существовании незапертого лаза знали на линкоре все. Но следствие вышло на след «постороннего». Кто бы мог им быть на флагмане императорского флота?

На линкоре работали инженеры и мастеровые с Севастопольского морезавода и с Путиловского завода, ежедневно в рабочей группе проходили на корабль 150 человек. Подозрение пало на двух особо молчаливых, державшихся особняком людей.
Однако на этом «дело» о гибели линкора было остановлено – в стране случилась революция, затем гражданская война, словом, молодой республике Советов было не до старорежимных загадок. Но в 1933 году «Императрица» всплыла в ходе расследования ОГПу действий резидентуры немецкой разведки в Николаеве. Ее возглавлял некто Виктор Верман. Его целью был срыв судостроительных программ Советского Союза. Как пояснил резидент, шпионско-подрывной деятельностью он занимался с 1908 года и создал диверсионные группы в нескольких морских городах, в том числе и в Севастополе. Так значит, гибель «Императрицы Марии» их рук дело?

Читаем в письме севастопольского жандармского управления: «Матросы показали, что при проводке электричества, рабочие бывшие на корабле накануне взрыва, до 10 вечера могли учинить что-то со злым умыслом, так как при входе на корабль совершенно не осматривались, и работали также без досмотра. Особенно высказывается подозрение на инженера той фирмы, что на Нахимовском проспекте, якобы накануне взрыва уехавшего из Севастополя». И все же детали гибели одного из самых мощных кораблей Антанты остаются нераскрытыми. Известно лишь, что «Императрица» «опекалась» немецкой разведкой особенно тщательно.

И напоследок еще один штрих к картине. Незадолго до начала Великой Отечественной войны Военный морской музей в Ленинграде посетила группа высокопоставленных немецких военных. В качестве «сувенира» они подарили музею… фото гибнущего линкора «Императрица Мария», сделанные с берега! Следовательно, кто-то знал заранее время и место гибели линкора и аккуратно зафиксировал это, как и все последующие сцены трагедии.

Более полувека спустя Владимир Высоцкий в песне «Корабли постоят…» скажет: «Но мне хочется верить, что это не так, что сжигать корабли скоро выйдет из моды!» Ах, как бы и мне, дочери моряка, хотелось, чтобы своих просоленных штормовыми ветрами бродяг встречали живыми и здоровыми в каждой семье! Но даже советская мирная жизнь, увы, не могла обезопасить всех. И ровно сорок лет спустя после взрыва на «Императрице Марии», на том же месте взрывается советский линкор «Новороссийск». И тоже долго хранит свою тайну. О которой я расскажу в следующий раз.

Оксана Смелая