Кримчерий Шхалахов, заслуженный лесовод России из Джубги, посадил за свою жизнь столько деревьев, что хватило бы на маленькую планету.

Бывшим лесничим называть его я просто не осмелюсь. Как это – бывший, если его лес, вот он, окружает Джубгу живой зеленой оправой, еще более прекрасной, чем синяя оправа моря? И разве только Джубгу?

Лесничий – это слово так мало похоже на название должности, зато очень подходит Кримчерию Нагомизовичу, даже его имя с ним созвучно. Он уже пенсионер, в этом году почтенный юбиляр. Но в лес заходит, как раньше, опытным, внимательным хозяином.

– Какое лето, какая осень, –качает головой, ходит, смотрит ввысь. – Какая листва густая!

Лес под лавиной золотого сентябрьского солнца и уже по- осеннему пронзительного синего воздуха прекрасен и безмятежен. Но старого лесничего такое обилие листвы тревожит: ветры были не часты, а шикарный ковер после листопада опасен пожарами. Нужна повышенная бдительность и осторожность.

Кримчерий Нагомизович, кажется, знает о лесе все на свете. Еще бы – он и родился в нем, и вырос, и работал. А главное, всю жизнь, во все времена был на его стороне. А времена были разные…

Кримчерий родился в самом горном и лесном ауле Большое Псеушхо. Девятым в семье ребенком – и последним. Не потому, что девять детей – это много, а потому что началась война, отец ушел на фронт и сгинул навеки, пропал без вести. Кримчерию он снится всегда одинаково: как приходит из леса – с охоты или с каштанами, большой и веселый.

Но воспитывать и ходить за каштанами пришлось матери. Какой силы должна быть женщина, чтобы поднять девятерых детей! (Так и хочется задать этот вопрос себе и своим более молодым подругам.) Она подняла. Потому что была матерью, и был аул, люди рядом. И был лес, который вместе с людьми и воевал, и спасал, и кормил – каштаном, дичкой, кислицей и грибами. И обнимал каждой ветвью осиротевших детей аула.

Он рано повзрослел, истины своего народа и общечеловеческие тоже впитал рано и на всю жизнь. Истины труда, уважения, любви и взаимопомощи, чести. А еще он с детства знал, кем станет – лесником. После девятого класса друзья поехали учиться кто куда, а он один – в Майкоп, в лесной техникум.

А потом всю жизнь – зима, весна, лето, осень – он лесовод. И подсчитать, сколько каштанов, орехов, дубов, осин, елей и сосен посажено под его руководством и его собственными руками за годы работы в Кабардино-Балкарии, Чилипсинских горах, на Индюке и в Гойтхе не представляется возможным. А в окрестностях Джубги и вовсе: от Дефановского перевала до границ с Хадыжами и Геленджиком, на 18 с лишним тысячах гектаров были его владения. Да только кто и кем владел? Лес всю жизнь владел его душой. Нам трудно в это поверить, но сколько «лысин» на горах засажено рукотворным лесом, целые склоны. Не перестаю поражаться, что могут человеческие руки!

Были времена – только на Джубгском участке Джубгского лесничества работали более 150 человек: охраняли лес, лечили, делали санитарные рубки, конечно, сажали, создавали свои питомники. И переработка была – целый цех в селе Горском. Его продукция – различные пиломатериалы, фреза пользовалась огромным спросом. А какой в Агое был цех! Паркет славился на всю страну, за границу шел на ура!

Работа у местных жителей была, в передовиках ходили, трудовые знамена завоевывали. Последнее – красный бархат еще цел – до сих пор хранится у Шхалаховых. И партийный билет тоже. Хотя в КПСС его, честно рассказал, просто «загнали» .
– Ну не интересно мне было все это – собрания, бюро и т.д. Интересен был лес, семья, что росла с каждым годом, работа. Но вступить пришлось, чтобы сохранить любимое дело.

Но вот парадокс – партийный билет хранит, из партии не выходил. А взносы платил еще много лет, даже толком не зная кому (Жена, Мариет Аюбовна, подкалывает – «до сих пор платишь, наверное»). Просто он всему верен до конца.

На стороне леса он оставался, и когда начался большой развал 90-х, когда закрылся цех, прекратилось финансирование, и не за что стало купить даже посадочный материал, и зарплаты не стало. Выкручивался, даже школьников привлекал на прополки, зато в самые тяжелые времена 10 га засадили крымской сосной. И она растет! А годами позже как-то прямыми и честными вопросами по поводу лесных нововведений, изрядно испортил праздник знакомому депутату Госдумы.

…Молчит, не хочет вспоминать. Ни как повсеместно вырубался каштан, как приходили в лес временщики-хищники, как за древесину даже убивали. Не будем ворошить… Но я спрашиваю все же, хочу его мудрости: «Как же выжить, если вдруг все рушится, если кажется, мир сходит с ума, и твоя жизнь…»

– Держись за главное, крепко-крепко. Любимое дело и любимые люди, дом, семья. Оставайся на их стороне, а хочешь уйти в себя – лучше уходи в них. Защищай, люби. И ничего не бойся. Они дадут силы и не позволят обглодать душу.

Какая счастливая судьба! Вырос, окреп, поднялся из малого саженца, семечка могучий, как дуб, человек. Мужчина, глава рода. И рядом – достойная жена, мать его детей. Мариет Аюбовна – четырежды женщина, потому что – акушерка. Тоже всю жизнь на его стороне. Однажды она фактически спасла ему жизнь.

Мужу сделали операцию в одной из местных больниц. Она, конечно, не отходила от него. И опытным взглядом медика поняла, что дело плохо. Так вертолет выпросила, хирургов нашла, доставила мужа аж в Ростовскую областную больницу! Его еще и еще оперировали. Но видно, на небе поняли, как он нужен ей, семье (и лесу). Выжил, выходили.

Конечно, сегодня они – одно целое, из тех пар, которым даже просто молчать вдвоем хорошо… И рядом их, общий, «молодой лес»: сыновья и дочь, и маленькая «школка» – трое внуков. Старший сын, Руслан, теперь в Джубге лесничий, закончил Ленинградскую лесную академию. Старший внук Тимур тоже думает продолжить дело деда и отца. Зато младший сын Шхалаховых Аслан – в маму. Хирург , травматолог клинической краевой больницы.

А сам Кримчерий Нагомизович, что вы думаете, до сих пор еще и «младшенький»! Пятеро старших братьев и сестер Кримчерия живы, жива и братская любовь и поддержка. Крепкий Шхалаховский род прирастает «новенькими» – обнимает деда семимесячная младшая внучка Дана. Радость…

И живет лес, которого посажено его руками столько, что хватило бы на маленькую планету. Да, счастливая судьба! Но не будем завидовать: лучше так же твердо будем держаться своей солнечной стороны.