После выполнения контракта он вернулся в родное приморское село Пляхо, к мирной жизни. Но его мировоззрение, как он признаётся, сильно изменилось.
Фото: Анна Бурлакова, "Туапсинские вести"
«Я не служил в армии из-за язвы желудка. В разговорах нет-нет, да и спросят, где, мол, служил. Все где-то служили, я – нет. Решил, что этот пробел надо исправить. Семье сказал, чтобы не волновались, записался через Госуслуги – и в военкомат».
Но была и другая причина.
“Я уверен абсолютно, что мы обязательно победим, потому что на нашей стороне правда. И я хотел поучаствовать во всем, потом такого шанса не будет. Хочу также, чтобы дочки, когда пришло время выбирать женихов, понимали, какие мужчины должны быть рядом”.
У Сергея – три дочери, младшей – всего 6 лет. Предприниматель, альпинист.
По его словам, у каждого из сослуживцев, кто пошел добровольно на фронт, была своя мотивация. Некоторые не выдерживают, их отправляют обратно, расторгнув контракт. Сергей в первый месяц тоже волновался, выдержит ли до конца. Тяжко было не физически. В первый же вечер, как прибыли на подготовку, их обстрелял вражеский танк. К счастью, никто не погиб.
Гранатомёт, землянка и носки
Обучился Сергей на гранатометчика. Неделя обучения – и на передовую. В чистом поле вырыли целый «город» из окопов и землянок. Брёвна брали в лесу. Чем глубже выкопаешь землянку и лучше ее укрепишь, тем выше шанс выжить.
Понял, что такое землянка в три наката, о которой в песне поется. Вырываешь котлован, укладываешь бревна, накрываешь пленкой, засыпаешь землей. Еще слой бревен, еще земля – и по новой. Кто-то сделал в два наката – угодил снаряд от «немцев» (так называют противника) – один погиб, второй тяжело ранен.
На дно землянки клали солому, чтобы ноги были сухими. Носки стирать и сушить негде. Но меняли их регулярно, соблюдали гигиену.
Из гуманитарной помощи ценятся носки. Теплые, вязаные.
Детские письма
Сергея особенно тронуло письмо девочки из Донецка. Очевидно, говорит Сергей, ребенок прочувствовал всё на себе. Его старшая дочь тоже писала письма на фронт.
Куда летит снаряд
На фронте многое приходит с опытом. Старшие товарищи по оружию научили: твои глаза и уши – это твоя жизнь и жизнь сослуживцев. Не важно на посту ты или просто ешь суп в землянке, постоянно надо быть начеку. К концу первого месяца Сергей по звуку определял, куда летит снаряд, как далеко он.
Не сразу стал понимать смысл часто меняющихся приказов командования. По началу некоторые были непонятны, били по нервам. Потом понял: эта тактика спасла жизни многим и ему в том числе.
Было ли страшно? А кто не боится? Обстреливали постоянно, кто-то получал ранения, кто-то погибал. Однажды страх, как током пробил с ног до головы, почти до паники. Сумел себя обуздать: “Нет, дружище, стоп, страх надо подавлять, иначе «крышу сорвет».
Кстати, командиры “мешают” бойцам сдружиться. Если друг гибнет, да еще на глазах, психика может не выдержать. Поэтому сослуживцы менялись часто. Их перебрасывали в разные пункты.
В первые недели расстался Сергей со своими земляками, которые, как и он прибыли добровольцами из Новомихайловского и других поселений Туапсинского района. В самом начале при распределении атаман туапсинских казаков Михаил Саморуков и односельчанин Саша Максименко попали в другой отряд. Во время боя оба пропали без вести.
Есть потери, но многие земляки уже вернулись
Как говорит Сергей, отношение к бойцам СВО очень теплое. В администрации Новомихайловского поселения спросили, какая помощь нужна – обращайтесь всегда, если что-то понадобится. На работу стали приглашать – в МЧС, в воинскую часть. Зовут в школы на встречи с детьми.
Сергей поддерживает контакт с родней из Мариуполя, которая во время из-за боёв некоторое время жила у него в Пляхо, потом все вернулись домой. Сейчас там налаживают быт. А город восстанавливается, становится комфортным. Есть родственники, которые переехали в другие регионы России. Теперь они все – граждане нашей страны.
“Родина у нас одна – Россия, а СВО – это не пойти пострелять. Но если позовут, снова пойду”, – говорит Сергей.