Ей было всего двенадцать лет, когда умерла мама, и родной город, земляки стали ее семьей. И на ее защиту встала она в один ряд со взрослыми туапсинцами. Строила аэродром в Агое, копала противотанковые рвы и окопы.
«Первый налет гитлеровской авиации на Туапсе, – вспоминает Вера Андреевна, – пришелся на 23 декабря 1941 года. Воздушную тревогу объявили с запозданием, когда появившиеся самолеты со стороны моря уже были над городом». Сколько их было потом, этих бомбежек! Сколько раз мысленно прощалась Вера со всем, что было ей дорого, с жизнью. «В один из налетов, – рассказывает она, – особенно досталось жителям улицы Уральской и Пугачевской горки, где была расквартирована воинская часть. Говорили, что не обошлось без предателей. Выбежав с первыми разрывами бомб из помещения, мы скрылись в землянке. Когда же все стихло, обнаружили, что нас так засыпало землей, что открыть дверь и выбраться наружу невозможно! Как мы кричали, бились под землей! Нас никто не услышал. Только случайность, считаю, спасла нас от гибели: квартировавшие поблизости военные обнаружили, что в доме никого нет, и стали искать. Когда нас откопали, мы были еле живы от нехватки воздуха. Но нам повезло, а вот живущая рядом семья Петросян погибла от прямого попадания бомбы в их дом».
Сколько таких страшных случаев на ее памяти! Вера Андреевна признается, что даже потом, на фронте, куда она пошла добровольцем, таких ужасов, как при бомбежке Туапсе, испытать не довелось. А ведь она и другие девочки, женщины не просто переживали этот кошмар – они, не щадя ни сил, ни жизни, работали на строительстве оборонных сооружений (про бригаду Раисы Турбиной, в которую попала и Вера Андреевна, не раз писали в книгах и статьях об обороне Туапсе), изучали азы военного дела – учились кидать бутылки с зажигательной смесью и ползти по-пластунски. «Немцы в двадцати километрах от города, – говорили им инструкторы из военкомата.- Вы должны уметь обращаться с таким оружием, если вам придется бросать эти бутылки во вражеские танки на разъезде в Греческом». Но туапсинцы увидели немцев совсем другими.
– Запомнилась мне первая встреча с военнопленными немцами. Это было в декабре 1942 года, – рассказывает Вера Андреевна. – Наша бригада засыпала воронки на разбитой дороге в районе Сортировки, когда там вдруг появилась небольшая колонна – человек пятьдесят пленных фашистов. Замерзшие, оборванные, с обмотанными тряпьем головами, они представляли жалкое зрелище. Содержали их на Грознефти в бараках, которые находились на месте обувной фабрики. Знаю, что потом пленные немцы восстанавливали Дворец культуры моряков и жилые дома, разрушенные бомбежками.
В начале 1943 года советские войска перешли в решительное наступление, началось изгнание захватчиков с кубанской земли. И мы с подругой Раей Гончаровой решили определиться в действующую армию. Я попала на Закавказский фронт, в 4 воздушную армию, на военно-полевой склад авиационного базирования. Судьбе было угодно, чтобы я оказалась в одном соединении с прославленным асом Александром Ивановичем Покрышкиным. Но это – уже другая история.
Пройдя дорогами Польши, Чехословакии, встретив Победу, Вера Андреевна вернулась домой, в родной Туапсе в том же победном сорок пятом. Сменила шинель на гражданское платье, стала работать на железной дороге. Но время страшных туапсинских бомбежек ей забыть не удалось. «И когда наши девушки сменят шинели на платьица, не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять», – пел Владимир Высоцкий в «Песне о суровом времени». И она не простила врагу гибели своих друзей, рваные раны на родной земле. И все, что сохранила – память – она передает юному поколению туапсинцев.