Татьяна Павловна Лубашова – в городе человек известный. Она возглавляла соцзащиту города, сейчас – председатель совета ветеранов городской администрации. И многие и предположить не могли, что она – потомок немецкого служивого, принятого на службу Петром I. Что ее прадеда звали Вильгельмом  Котцергом, а бабушку – Адель, и училась она в школе самой императрицы.

[quote style=”boxed”]Сегодня идет великое переселение народов. Как сложится их жизнь – и жизнь тех народов, к которым они идут? Будут дружить или воевать? Дружба, что становится ближе кровного родства, складывается веками. И сколько для этого нужно сделать![/quote]

– Мы сами обо всем этом узнали уже в достаточно зрелом возрасте, – рассказывает Татьяна Павловна. – Раньше на эту тему в семье было наложено табу. Но перед смертью мама исписала мне четыре ученических тетрадки, рассказывая все, что помнит о семье, что много лет они старались не вспоминать, и о чем никогда не говорили своим детям…

А потомки четырех сестер – дочерей Вильгельма Котцерга – Берты, Ольги, Марии и Адель – и сейчас живут в Краснодарском крае, в том числе и у нас, в Туапсе.

Вильгельм рано овдовел, но всех своих дочерей выучил, всем дал образование – педагогическое, медицинское, музыкальное.

Сестры Котцерг очень рано вынуждены были трудиться. Оля всю жизнь работала на почте. Помогала революционерам, нелегально принимала их почту и переправляла, на «явки». Ее однажды даже чуть не арестовали, но вовремя предупредили, и она бежала… Маруся была преподавателем. Бабушка Татьяны Павловны – Адель – пошла по медицинской части.

– Она окончила школу акушерок в 1903 году, школу эту патронировала сама царица, – рассказывает Татьяна Павловна. – У нас сохранилось уникальное свидетельство о ее окончании. Только там написано, что она – повивальная бабка…

И еще один документ – уже от 1918 года о том, что она прошла курсы и «по всем качествам» достойна быть сестрой-сиделкой. Шла Первая мировая война. В семье сохранилась еще вырезка из довоенной газеты города Лабинска. Роженицы благодарят врачей и акушерок за помощь в родах, за хорошее отношение, профессионализм, заботу и ласку. В числе других фамилия  бабушки Татьяны Павловны – Адели Рудковской. Свое немецкое происхождение она «спрятала» за фамилией мужа.

Как же они оказались в Краснодарском крае?

– Моя мама вспоминала, что бабушка Аделя была по характеру просто «авантюристка»! Да все они были такие! Она рано развелась с мужем – не выдержавшим ее темперамент, и потом моталась то на Украину, то на Урал, была даже в Новом Афоне. Профессия акушерки, медработника везде пригодится! А на Кубань Маруся и Аделя приехали во время голода. Осели в Лабинске. О том, что немцы – скрывали. Незаметно, во время всех этих шатаний по стране выросла дочка Нина (мама Татьяны Павловны), в 1942 году сама стала мамой – родилась Таня. Роды у дочери принимала сама Аделя – в том самом Лабинском роддоме. (Отец Тани ушел на фронт)

– У тети Берты была своя удивительная история. До революции (разумеется!) на одном из светских раунтов она познакомилась с австрийским королем «местного значения» (Австрия была разбита на княжества, королевства). У него был свой замок, своя земля. Служил в России вместе с Мирбахом, первым послом Германии в России, убитым эсерами в 1918 году. После убийства своего начальника, он предложил Берте следовать за ним в Европу – в качестве воспитательницы его детей.

– Мы не знаем, что это было, любовь ли, признание педагогического таланта, – говорит Татьяна Павловна. – Но он долго не отпускал Берту от себя. Я тетю Берту застала уже пожилой женщиной, когда мы все жили в Казахстане. Она никогда не плакала, не жаловалась. Держала спину прямо, а голову высоко – до самой смерти. И меня все время учила: «За столом сидеть прямо! Руки вместе!» И это в ссылке!

Берта после революции могла и не возвращаться в Россию. Она прекрасно жила около коронованной особы, путешествовала с его детьми, пробыла там до середины 30-х годов. А потом засобиралась домой. Семейное предание гласит, что австрийский князь очень просил ее не уезжать. Но в России случилась беда (а именно так она оценивала октябрьский переворот), и она должна быть рядом со своей семьей. Так тетя Берта перед войной  появилась на Кубани – одетая по последней европейской моде, с удивительным чемоданчиком на защелках. … Очень быстро ей пришлось понять, что в России произошла не просто беда, а для выходцев из немцев началась Вторая мировая и Великая Отечественная война.

В 1944 году всех немцев выслали – кого куда. Выселяли в течение суток, брать с собой ничего нельзя – сухой паек на пять дней. А до Казахстана добирались в  вагонах для скота больше недели… Сестры взяли с собой документы, фотографии и фарфорового ястребка – беркута, подарок австрийского друга. Все это сохранилось до сих пор!

Аделя пишет в своих воспоминаниях, что, когда они приехали на станцию назначения, их просто высадили из вагонов в голую степь. И вот сестры взяли в руки какие-то палки и начали прямо в земле рыть убежище. Ночевать-то где-то надо было…

А дочь Адели с трехлетней Танюшкой дождалась мужа-победителя с войны. Но вернулся он, ненавидящий всю немецкую нацию – как будто все немцы фашисты!  Ей, потрясенной, сказал коротко: «Знать тебя не хочу. Дочку заберу». И Нина в одну ночь с Танюшкой уехала, сбежала в Казахстан. Так семья воссоединилась.

Место это называлось Красный аул, жили там все выселенные – не только немцы, но и чеченцы, татары. Все работали на обязательных работах. Маруся преподавала в школе, бабушка Адель – врачевала. Берта к тому времени была очень больна. (Олю ссылка миновала, она была замужем – переселение не распространялось на те семьи, где муж был русским, а жена – немкой)

– Я очень хорошо помню, как мы вместе лепили мазанку, – рассказывает Татьяна Павловна. – И мама, и бабушка Аделя, и Маруся — все, закрепив подолы юбок повыше, месили глину с соломой ногами, потом строили стену. Хатка получалась маленькая, низенькая, с маленьким окошком, зато – настоящая! Зимой ее заметало снегом, и мы, дети, с крыши, как с горки катались. А по ночам в окошко заглядывали волки… Я тогда не задумывалась ни о судьбе матери, бабушек, ни об их характерах. Рядом со мной, ребенком, просто всегда были любящие мама, бабушки. И я была счастлива. Вместе с Марусей бегала в школу, иногда сидела на уроках, иногда с ней ходила по ученикам. Там впервые познакомилась с бытом других народов. Очень поразило меня, что в чеченских домах не было мебели. И у нас-то ее не было, но был какой-то стол, лежак – подобие кровати. А у них – кругом набросаны тряпки, в редких случаях – ковры, и они на них сидели. Думаю, и Берте, и Адели, и Марусе помогало выживать в этих условиях чувство семьи, то, что они были вместе. И невероятная трудоспособность. Их спасали профессии учителя и медработника, нужные везде и всегда, тем более в ссылке.

Из Казахстана они не вернулись. Одну за другой похоронили их Нина и маленькая Таня в Красном ауле. А после, уехали в Россию. Здесь, в Краснодарском крае, живут и потомки сестры Оли.

Уже став взрослой и самостоятельной, Татьяна Павловна, словно возвращаясь к истокам, проехала по всем местам, где жили ее бабушка с мамой. В Лабинске нашла потомков коллег бабушки из местного роддома, в Новом Афоне беседовала со старыми монахами, которые помнят те времена. И только в Казахстан ехать так и не решилась…

– 9 мая я шла в общей колонне  «Бессмертного полка» с портретами  тети-фронтовички и бабушки – труженицы тыла. Шла и думала: что бы ни происходило с семьей, мои бабушки, потом и мы, их дети, и, конечно, внуки — все мы чувствуем себя гражданами России, – рассказывает Татьяна Павловна. – Вместе со всем народом переживали беду, радовались победам и достижениям, сами трудились до последнего вздоха. Мы – единая общность людей, преданных своей стране, любящих свое Отечество, уважающих историю. И это  делает нас сильнее, помогает выстоять, осознать себя детьми великой державы, независимо от нации. Но сколько же лет все  это воспитывается в нас!

Сегодня мир – на грани, все больше  межнациональных и межконфессиональных конфликтов. Умело их разжигают, ничего не скажешь. Идет великое переселение народов. Как сложится их жизнь — и жизнь тех народов, к которым они идут? Будут дружить или воевать? Дружба, что становится ближе кровного родства, складывается веками. А разрушить все очень легко. Сегодня, как никогда, важны уроки истории, уроки, усвоенные в России. В том числе и уроки армянского, и уроки татарского, и наши уроки немецкого – каждого народа, населяющего Россию.

И мы их будем учить дальше — чтобы жить.