Туапсинские вести
Греческий альбом
На улице Коммунистической есть старый дом. Его не видно с дороги, надо спуститься по ступенькам. Может, потому он и сохранился почти сто лет, что как бы потерялся не только в городе, но и во времени? Как и сохранился старый семейный альбом греческой семьи, что его построила.
Читатель продолжает тему
Публикация в «Туапсинских вестях» фотографии футбольной команды туапсинской пекарни 30-х годов каждый день дарит новые звонки в редакцию.
Сначала мы знали фамилию всего лишь одного футболиста — Христофора Попандопуло. Звонок от нашей читательницы Натальи Христофоровой.
– Узнаю еще одного грека – Аристарха Чайриди! – говорит она. –А знаю я его по фото, которое он подарил в 1929 году моему папе, тоже заядлому спортсмену.
И вот мы в доме на улице Коммунистической. Держим в руках фотографии начала прошлого века и слушаем еще один рассказ о туапсинской семье, в которой переплелись национальности, традиции, радости и горе.
– Мои предки были греками, правильно читается фамилия – Христофориди, – рассказывает Наталья Христофорова. – Но дед, Петр Павлович, чьи родители жили в Туапсе еще с тех времен, когда царь после Кавказской войны заселил эти земли греками и армянами, уже считал себя россиянином. И гражданство было российское, поэтому, когда паспорт оформлял, и фамилию переделал на русский манер. Это и спасло семью от выселения, расстрелов и репрессий.
А женат был Петр Павлович на черкешенке! В одну из турецких войн трех маленьких девочек-сирот из черкесской семьи удочерила русская семья, покрестили. Всем дали русские имена — Мария, Татьяна и Пелагея. Младшая, Пелагея Семеновна и была сосватана за грека Петра Христофорова.
|
В семейном альбоме – настоящей реликвии, спрятанной от лишних глаз, хранится уникальный снимок с венчания Пелагеи и Петра от 1904 года. Видим ее на фото и до замужества – почти девочкой рядом с приемной матерью. Фото ее сестер, также рано выданных замуж за состоятельных людей. Татьяна вышла замуж за священника, Мария – за моряка, впоследствии ставшего начальником порта Поти. Снимки 1901-го года, 1907-го, 1915-го... А вот Пелагея с сыном и племянницами, шляпы у них, как на картинах, с розами, букетиками ландышей.
|
Как же сумели сохранить альбом с этими фотографиями? Уберечь в революцию, в гражданскую, потом в Великую Отечественную?
– Раньше люди умели молчать! – считает наша собеседница Наталья Христофорова. – Например, о том, что сестра бабушки Татьяна Семеновна живет в Америке, я не знала, отец с матерью нигде и никогда об этом не говорили. И она, зная об обстановке, не писала нам. Объявилась только уже когда можно было. Этот дом старинный – ее! Построила его она со своим мужем-священником.
– Раньше люди умели молчать! – считает наша собеседница Наталья Христофорова. – Например, о том, что сестра бабушки Татьяна Семеновна живет в Америке, я не знала, отец с матерью нигде и никогда об этом не говорили. И она, зная об обстановке, не писала нам. Объявилась только уже когда можно было. Этот дом старинный – ее! Построила его она со своим мужем-священником.
Они знали несколько языков и тайно слушали радио из-за границы. Рано поняли, что будет война, будут репрессии, и в начале 30-х уехали за границу. У Пелагеи и Петра было два сына – Сергей и Евгений, погодки. Сергей Петрович всю жизнь работал агрономом городского парка. А мой папа Евгений Петрович, после окончания Варваринского училища немного работал в карантинной инспекции, а потом устроился в Главнефтесбыт (нефтебаза) инспектором по качеству нефти.
Старый Петр Христофоров умер в 1941 году, едва услышав объявление о нападении. Пелагея переживет его на десять лет. Их младший сын Евгений Петрович отправился добровольцем на фронт, старшего из-за сильной близорукости не взяли.
Забегая вперед скажем, что Евгений Петрович, папа нашей читательницы, прожил долгую жизнь, и умер на руках дочери в начале ХХI века, до последнего дня оставаясь в здравом уме. И то, что ему пришлось вынести, он потом не раз и не два расскажет своей дочери, внуку. Ему очень хотелось, чтобы потомки помнили, какие муки они вытерпели, какое мужество проявляли люди, чтоб ценили каждый день, каждый час мирного времени.
Забегая вперед скажем, что Евгений Петрович, папа нашей читательницы, прожил долгую жизнь, и умер на руках дочери в начале ХХI века, до последнего дня оставаясь в здравом уме. И то, что ему пришлось вынести, он потом не раз и не два расскажет своей дочери, внуку. Ему очень хотелось, чтобы потомки помнили, какие муки они вытерпели, какое мужество проявляли люди, чтоб ценили каждый день, каждый час мирного времени.
