Два месяца небольшая передовая группа полевого госпиталя, отправленная в горы на безымянную высоту, во время Туапсинской обороны спасала раненых.

[quote style=”boxed”]Передовая статья из газеты «Правда», 1941 год: «Каждый возвращенный в строй воин – это наша победа. Это победа советской медицины. Это – победа воинской части, в которую вернулся закаленный в боях воин».[/quote]

[box type=”info” size=”large” style=”rounded” border=”full”]За всю войну в строй было возвращено 72,3 % раненых и 90,6% больных. Это свыше 17 миллионов человек…[/box]

– А вы знаете, что в 1942 году, когда наши войска отступали на Кубани, из Абинска эвакуировали… лепрозорий? Это была уникальная операция. Враг наседал, советское командование понимало, что 400 с лишним больных проказой человек будут расстреляны фашистами мгновенно, приняли решение направить туда медиков. И под охраной по лесам,горам, фактически по тылам врага, эвакуировали лепрозорий. Их довезли до Джубги, погрузили на судно и вывезли в Сухуми.

Туапсинский историк, кандидат исторических наук Сергей Феоктистов – наверное, большую часть своей жизни провел в архивах, изучая Туапсинскую оборону, по крупицам восстанавливая судьбы летчиков, прикрывавших наше небо. Попутно, так сказать, в ходе поисков он не раз натыкался на удивительные факты, пока не известные ни нам, журналистам, ни профессиональным историкам. Случай с эвакуацией лепрозория – один из таких фактов, и историк продолжает изучать подробности этой операции. А вот другой факт – подвиг заброшенных в горы во время обороны Туапсе группы медиков – им изучен досконально. Он держал в руках их личные дела, читал докладные, воспоминании. В итоге сложилась целая картина…

Спасать раненых

Декабрь 1942 года. Проливные ливни с мокрым снегом наделали много бед. Солдаты в горах сидели по пояс в ледяной воде. Многочисленные раненые войск 18-й армии оказались отрезанными разлившимися горными реками. К ним было не подобраться ни на машинах, ни на лошадях.

Начальник санитарного отдела 18-й армии издает приказ: срочно сформировать специальную группу медиков и направить ее в горы, в район высоты 960,1 в нескольких километрах от хутора Терзиян, тогда еще занятого фашистами.
Перед начальником хирургического полевого подвижного госпиталя №750 военврачом 1-го ранга Арутюняном стояла непростая задача. В котел надо было кинуть самых опытных и надежных, а с кем оставаться?

Быстрые сборы

Но делать нечего. Прямо как в фильме «А зори здесь тихие», перед отправкой он оглядел команду. Душа коллектива госпиталя, молодой врач-ординатор Сусанна Санамова. В мирное время лечила детишек, с началом войны из педиатра она переквалифицировалась, стала первоклассным военным хирургом. Старший военфельдшер Мария Одностальченко. Удивительно сильная, выносливая женщина, хороший организатор. Младшая медсестра 21-летняя Маша Симоненко, отчаянная девочка, для которой не было ничего невозможного. Судить о молодости отчаянной команды можно по списку личного состава группы: 20-летняя младшая медсестра Мария Слюсарева (туапсинка, тогда жила в Армянском районе), еще одна младшая медсестра, 18-летняя Ксения Гукасова, 24-летняя медсестра Фатия Гегучадзе, 22-летняя санитарка Клавдия Жаворонкова (тоже из Туапсинского района), 23-летняя медсестра Варвара Заднепрядная, 29-летняя Ирина Евгеньевна Барова, незадолго до этого назначенная исполняющей обязанности старшей медсестры хирургического отделения. А командиром группы была Сусанна Санамова, сама немногим старше их. Ей было всего 34 года… Молодым женщинам в помощь дали бойцов-санитаров и старшего повара госпиталя, старшину Михаила Пиндика (тоже туапсинец). Мастер своего дела, он умел приготовить пищу в любых условиях – в землянке, палатке, просто под навесом, ухитряясь иногда и под артиллерийским обстрелом. С ним была его помощница Ефросинья Михалдыко. И вот небольшая группа медиков, неся на себе и на вьючных лошадях медицинское и санитарно-хозяйственное имущество, по горным тропам, в первых числах января 1943 года выдвинулись в район боевых действий восточнее гор Семашхо и Два брата.

На безымянной высоте

Сначала передовая группа госпиталя (так их называли в документах) добралась до высоты 960,1. Там было много нетранспортабельных раненых. Им надо было помочь, по возможности – спустить вниз. Одновременно перед врачами стояла задача организовать временный горный госпиталь. Бои продолжались, раненых меньше не становилось, и у медиков началась своя передовая…

Сусанна Санамова по-мужски руководила маленьким коллективом. В горах, в лесу, практически под открытым небом, медики сумели хорошо оборудовать перевязочную (заслуга военфельдшера Марии Одностальченко). От качественной первичной хирургической обработки раненых зависела их дальнейшая жизнь – это азы полевой хирургии. Именно благодаря этому первому перевязочному пункту немалому числу тяжелораненых не только была спасена жизнь, но они смогли перенести труднейшие условия эвакуации на вьючных носилках через перевал высоты 960,1.

Следующий этап – «питательно-обогревательный» перевязочный пункт. Его поручили создать Маше Симоненко. Бак с кипятком, стол, шкафчик с медикаментами, шприцами, шинами и перевязочным материалом, обязательно – носилки и химические грелки – каждый раненый при эвакуации проходил через это Машино хозяйство. У него проверяли повязку, давали крепкого мясного бульона, поили чуть подслащенным кипятком. Не ограничиваясь помощью на пункте, Мария помогала и эвакуировать раненых, спускаясь с ними в неимоверно тяжелых в условиях по обледеневшим тропам на горном перевале. А потом поднималась обратно…

Эвакуацию организовали через перевал на лошадях и осликах, а наиболее тяжелых раненых – на носилках. Несли их санитары. Несмотря на тяжелейший путь эвакуации, холод и частые снежные метели из 250 раненых в пути умер только один.

Крепкое мужское плечо

После спуска с перевала раненые могли передохнуть и отогреться в палатке, разбитой в развалинах аула в долине реки Пшенахо. Здесь хозяйствовал 45-летний санитар Ефим Кузьмич Матвеев. Не отличаясь крепким здоровьем, он, тем не менее, не боялся никакой, даже самой тяжелой физической работы, переносил носилки с ранеными, заготавливал дрова, поддерживал круглосуточно тепло в своей палатке (что тогда было очень важно, ведь люди, кроме ранений, получали переохлаждение и даже обморожение).

Заметной фигурой в передовой группе, несмотря на невысокое воинское звание, в эти дни стал санитар-носильщик Арсентий Духанин. Энергичный, добросовестный и исполнительный 28-летний красноармеец Духанин выделялся среди других санитаров какой-то особой крестьянской смекалкой и практичностью.

Еще когда передовая группа верхом выдвигалась в горы на лошадях, Духанин сумел взять с собой груза вдвое больше, чем у каждого (а у каждого, для сведения – тридцать килограммов!) и доставить через перевал специальные санитарно-барачные палатки. Как они потом пригодились для размещения раненых!

Чуть позже, когда освободили Терзиян, его отделение ударными темпами восстановило несколько разрушенных домов, в которых разместили спускаемых с гор раненых, а также – перевязочную и операционную, а в Гунайке построили дезинфекционную камеру (раненые поступали сплошь завшивленные).

Мини-госпитали в Гунайке и Терзияне

Первоначально первый эшелон госпиталя развернули севернее высоты 960,1, затем в самом Терзияне. С 27 января по 10 февраля 1943 года они размещались в Гунайке (8 км еще севернее), где приняли от медсанбата ушедшей вперед 353-й стрелковой дивизии 145 тяжелораненых бойцов и командиров, из которых 15 находилось практически в безнадежном состоянии. Из-за того, что многие раненые оказались нетранспортабельными, их лечение решено было организовать на месте.

Последнее оказалось делом нелегким. Село сильно пострадало в ходе боевых действий. Раненых пришлось размещать в тесных комнатках полуразрушенных сельских домов на голых нарах в три этажа. Антисанитария на первых порах была просто ужасная. Измученные мужчины страдали не только от ран, но и от вшей, которые буквально покрывали их, принося дополнительные страдания.
И здесь Сусанна Санамова с верными коллегами добилась порядка! Снова, как в горах, она с нуля с организовала и баню с дезинфекционной камерой, и помещение для раненых. Медсестры и санитарки Фатия Гегучадзе и Клавдия Жаворонкова (девчонки!) вычистили, отмыли и продезинфицировали трехэтажные нары, на которых размещались раненые. А пока баня строилась, младшая медсестра Ксения Гукасова (18-лет!) обмывала, брила и стригла раненых.

Чудеса героизма

Люди работали по трое-четверо суток подряд. Причем никто не смотрел – его это работа или «не его». К примеру, помощница повара Ефросинья Михалдыко, несмотря на загруженность работой на кухне, помогала выносить раненых при эвакуации, стирала бинты. Во время работы в Терзияне она одна справлялась и в пищевом блоке, и со стиркой бинтов. Отделение могло бесперебойно работать, имея перевязочный материал. Бинты-то брать было неоткуда!

Незаменимой помощницей в перевязочной оказалась медсестра Варвара Заднепряная, выходившая в те дни на хуторе Терзиян 11 признанных безнадежными раненых. Она дневала и ночевала возле них – и выходила! Впоследствии их на ручных и вьючных носилках по горной дороге переправили к железной дороге, к санитарной «летучке».

Располагавшийся вблизи передовой первый эшелон госпиталя довольно часто подвергался артиллерийскому обстрелу противника. Были раненые и среди медиков. Но они проявляли чудеса героизма. Так, однажды взрывной волной контузило 29-летнюю медсестру Маргариту Чадунели. Несмотря на тяжелое состояние, Маргарита наотрез отказалась эвакуироваться в тыл, и, не до конца излечившись, вернулась к ранеными, которых поступило в те дни около 200 человек.

Работая сутками напролет, практически без сна и отдыха, девушки сумели наладить хороший уход за ранеными, многие из которых находились в крайне истощенном состоянии.

Около двух месяцев небольшая группа медиков хирургического полевого подвижного госпиталя № 750 работала в горах северо-восточнее Туапсе. За это время первый эшелон госпиталя принял 496 раненых и больных. Умерло 17 человек, но в тех тяжелейших условиях спасение большинства было практически чудом героизма медиков.