В рамках проекта газеты «Туапсе многонациональный» мы продолжаем рассказывать о представителях разных национальностей, населяющих Туапсинский район. А фестиваль «Русь многоликая» пригласил не только нас, журналистов, в Городской дворец культуры Туапсе, но и всех туапсинцев и гостей города. Да и как было пройти мимо ярких славянских песен и танцев!

[quote style=”boxed”]Есть инструменты, ставшие музыкальным символом того или иного народа. Например, гитара – испанский национальный инструмент, мандолина – итальянский, волынка – шотландский, кантеле – карело-финский, бандура – украинский. Все в мире знают, что балалайка – это по-русски.[/quote]

[portfolio_slideshow id=13903]

Фестиваль славянской культуры «Русь многоликая» открыл в Туапсинском районе традиционный муниципальный проект, посвященный Дню народного единства. В его рамках и проходит фестиваль народов, проживающих в регионе.
Зал овациями встречал ансамбль народных инструментов «Калинка», хоры «Судари и сударушки», «Лукоморье», танцевальные ансамбли «Мозаика», «Солнечный дождь», ложкарей из Октябрьского и других местных артистов. Многих из них мы знаем уже давно, но каждый раз на сцене и в жизни они другие! А на фестивале мы не только слушали и наслаждались их исполнением, но познакомились со многими заново…

Поющие струны

Не бывает в Туапсе ни одного праздника, на котором бы не выступал туапсинский ансамбль народных инструментов «Калинка». А секрет прост – это «универсальный» ансамбль, здесь есть и струнные, и клавишные, и ударные. Поэтому на любом фестивале наша «Калинка» сияет своим мастерством. Джаз, романс, классика – все под силу музыкантам – педагогам из туапсинских школ искусств. Но, конечно, главная тема – народная… Сегодня вместе с руководителями двух Туапсинских ансамблей народных инструментов Натальей Семеновой («Калинка») и Евгенией Лынник («Карусель») мы беседуем о том, как с помощью музыки можно сохранить традиции.

Как становятся народниками?

Наталья Семенова:

– Я родилась в далеком селе под Лагонаки, в поющей семье, и, думаю, отсюда любовь к народной песне и музыке. Хотя у нас в селе, не припомню, чтоб люди играли на музыкальных инструментах. Когда мы переехали в Новомихайловское, родители отдали меня в открывшуюся тогда музыкальную школу. Поскольку на фортепиано меня не взяли, стала заниматься баяном. Можно сказать, случайно попала в народники…

Евгения Лынник:

– А я – нет. У меня дедушка все время играл на баяне. «Ой, полным-полна коробушка» была его любимая песня. А мама играла на аккордеоне. Я ходить училась – подходила только к нему. В пять лет меня начали учить. Знаете, когда я взяла в руки балалайку, она показалась мне невесомой после аккордеона. В третьем классе я пришла в оркестр народных инструментов.

Наталья Семенова:

– А потом было музыкальное училище, институт. Знаете, в чем особенность учебы на отделении народных инструментов? Мы должны уметь играть на них всех! Это обязательно. Поэтому все народники играют и на балалайке, и на домре, и на баяне, и на ударных.

Евгения Лынник:

– На Руси всегда были в чести музыканты – скоморохи, гусляры, а со временем инструменты стали появляться и в избах крестьян. Но серьезно к народной музыке стали относиться недавно – только в 19 веке. Как это часто бывает, появилась уникальная личность, которая заинтересовалась игрой крестьян на балалайках и других инструментах. Это Василий Андреев, музыкант, подвижник. Он и ввел эти инструменты в музыкальный круг.

Наталья Семенова:

– Но не все так просто. Начиналось всё в 1888 году с кружка любителей игры на балалайке, организатором которого был блестящий балалаечник Василий Васильевич Андреев. Для ансамбля были специально изготовлены инструменты разных размеров и тембров. Сколько он изучил инструментов, сколько собирал по деревням! Сам готовил чертежи – искал лучшего звучания! А когда Василий Андреев поехал со своими уже обученными музыкантами-балалаечниками в Париж, произвел фурор. На основе этого коллектива, дополненного гуслями и группой домр, в 1896 году и был создан первый полноценный Великорусский оркестр.

Как «делалась» балалайка

Наталья Семенова:

– Мало кто знает, что балалайка могла и «умереть»! В 19 веке у нее появились серьезные конкуренты – это семиструнная гитара, а затем гармонь. Последняя-то и нанесла вообще всем струнным сокрушительный удар. Практически вытеснила балалайку. Трудно сказать, как бы сложилась судьба нашей задорной трехструнки, если бы не Андреев. Он обратился к очень известному талантливому инструментальному мастеру с просьбой сделать по его чертежам из дерева балалайку. Тот вначале принял его предложение за шутку. Потом – рассердился и перестал с ним разговаривать, выйдя в другую комнату. Андрееву удалось убедить его не словами, а делом… Он сыграл ему на простой деревянной балалайке! Игра настолько удивила мастера, что он согласился сделать балалайку. Но с тем условием, чтобы об этом никто не знал! Такая работа была для него унизительна, могла повредить его репутации. Во как было! А сейчас этот инструмент – символ русского народного творчества. Символ России.

Домру нашли… на чердаке

Евгения Лынник:

– У домры не менее интересная история. Происхождение ее теряется в глубине веков. Предполагают, что домра появилась на Руси во времена татаро-монгольского ига, другие связывают её происхождение с европейской лютней, но уверенно можно сказать одно: в средние века домра была неотъемлемой частью русской музыкальной культуры. Именно на ней играли бродячие артисты – скоморохи. В XVII веке служители церкви обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой принять меры против скоморохов с их «бесовскими игрищами», и был издан указ об истреблении и скоморохов, и их инструментов. Домра надолго исчезла. Но тот самый Андреев, который к тому времени уже создал оркестр балалаечников, нашёл на чердаке старого дома в Вятской губернии инструмент с полусферическим корпусом. Судя по средневековым изображениям, это была чудом сохранившаяся домра. На её основе Андреевым была создана та домра, которую мы имеем сейчас: круглый корпус, три струны, квартовый строй. В таком виде домра вошла в оркестр русских народных инструментов – и поначалу оставалась чисто оркестровым инструментом. А потом для нее стали писать произведения!

Наталья Семенова:

– Не только русские любят играть на домре. В наших школах искусств на народном отделении учатся и армянские, и адыгейские дети. Домра становится многонациональным инструментом. В крае раз в три года проходит конкурс народных инструментов среди школ искусств. Каждый раз видим, как много появляется новых хороших домристов. Обычно на домре больше всего конкурсантов. А вот баянистов – все меньше…

Костюмы со смыслом…

Наталья Семенова:

– Все имеет значение! Даже костюмы, ведь на Руси любая деталь костюма, любой вышитый крестик имели значение. Все делалось со смыслом. А раз мы – русский народный ансамбль, то должны следовать этому.
Еще наши далекие предки украшали свои изделия простейшими орнаментами. Древние образы в народном искусстве: сказочная птица, горделивый конек, женская фигура, диковинное дерево, лучистые круги… Свои понятия о мире человек выражал условными знаками: прямая горизонтальная линия обозначала землю, волнистая горизонтальная – воду, вертикальная линия превращалась в дождь; огонь, солнце изображались крестом. Из этих элементов и их сочетаний и выстраивался узор.

Егения Лынник:

– На Руси в быту и народных обрядах большое значение придавалось поясу. Мужчине без него считалось крайне неприличным находиться в обществе. Распоясать человека означало обесчестить его. С древнейших времен пояс рассматривался как оберег, приносящий благополучие и удачу. Отсутствие пояса было признаком принадлежности к миру нечистой силы: например, русалки, одетые в белые рубахи без пояса. Это так, к примеру о важности мелочей. Самобытность русского человека уникальна. И почему в последнее время об этом мало говорят и пишут? Нация как бы растворяется в общем котле народов. Или нас, русских, так много, что мы не боимся исчезнуть? И потому не храним старинные знания, как другие народности? Не знаю… По крайней мере, мы в музыке, в наших ансамблях стараемся это делать…

Бабушкины сказки, внучкины песни…

Татьяна Мощенко, кладовщик Туапсинского НПЗ, всего год поет в хоре «Судари и сударушки».

– Я просто поняла, – говорит она, – что должна найти себя, место, где могу выразить душу, которая поет…
А петь Татьяна начала раньше, чем говорить. Мама рассказывала: держала ее на руках еще грудную, а она не «агукала», а пела.
Может, потому, что вся семья, корни ее были певческие? Бабушка Дарья Тимофеевна Рычагова была из большой (семеро детей!) крестьянской семьи станицы Вознесенской, что под Лабинском. Там была половина станицы казаков, половина – крестьян. И вот эти два рода, два, между прочим, разных уклада жизни, объединились в одну семью, когда бабушка, а тогда – юная Даша – встретила на улице казака Тимофея.

Предки Тимофея появились в станице в сороковых годах девятнадцатого столетия, когда перенесли границу после кавказской войны с реки Кубань на реку Лабу. Тогда из Казачьего войска около двумстам семьям было предписано переехать в Вознесенскую на место жительства. И встать на охрану границ.

Они даже дома строили иначе. Крестьяне диву давались, когда видели, как один за другим вырастают рядом дома без… окон. (Сторона, повернутая к улице, делалась у казаков без окон в целях безопасности – ред.) Казачья усадьба обязательно огораживалась высоким плотным забором, а сам дом находился поодаль. Они всегда были готовы к бою, к осаде.

– У нас, крестьянских, – рассказывала бабушка Тане, – все было просто, ясно. Казаки казались нам пришельцами из другого мира.
И характер у них был «сумасшедший», буйный, взрывной. Шашки по стенам развешаны! Но любили молодых казаков крестьянские дочери. И те их привечали за труд, за терпение, за характер покладистый. Православный брак строгий – жена «да убоится»… не прекословила мужу, была ему надежной помощницей, молчаливой, но крепкой опорой.

А вот казаки не поощряли брак с крестьянами. Когда молодой Тимофей объявил, что женится на крестьянке, старшие братья и родители избили его. И еще не раз били смертным боем, чтоб выкинул «дурь» из головы. А он сказал: «Умру, а с Дашей обвенчаюсь!» Махнули на него рукой родные, выкинули из дома без надела, без какой-нибудь помощи. Молодые на окраине поставили мазанку и начали жить…

Страшная жизнь выпала на то поколение. Революция принесла смуту в головы односельчан: крестьяне приняли ее, а казаки – нет… Гражданская война, репрессии казачества заливали кровью русскую землю, в том числе и родную станицу. И кто знает, может, то, что Тимофей ушел тогда из семьи и стал крестьянином, и спасло его?

В 1933 году наступил голод, в 1941-м – война. К тому времени у них было четверо детей. Отец ушел на фронт. В 1943 году в их дом пришла казенная бумага: «Пропал без вести под Сталинградом». Всех детей подняла на ноги Дарья Трофимовна. А потом признавалась, уже внучке, Танюше: «Когда сил не было, когда отчаяние брало – начинала петь. Песня спасала. Пела и когда трудилась, и когда детей качала, и когда плакала, и в праздник».

– Некоторые бабушкины песни я запомнила, – говорит Татьяна, – а многих больше ни разу и не слышала. Только от нее. Канули, наверное, в вечность.

Так жалеет Татьяна, что по молодости не догадалась переписать тексты, побольше расспросить бабушку о ее жизни!

– К сожалению, осознание своей принадлежности к роду приходит слишком поздно, – говорит Татьяна, – я начала задумываться над всем этим только после сорока лет. А ведь можно было и бабушкину мазанку сохранить, я до сих пор ее помню, помню этот запах трав и хлеба, помню ее старинные вещи, которые, казалось, были ненужными, которые выбросили.

Но все равно осталась память. Судьба. Все это – в бабушкиных песнях, которые и сегодня поют ее внуки…

Сударь Октябрьского

Виктор Леонидович Фомин, руководитель детского ансамбля ложкарей «Октябрята», поражает своей интеллигентностью,
вежливостью, особым складом жизни. По выправке узнаешь в нем бывшего военного.

– Он таким родился! – уверена жена Екатерина. – Я и влюбилась в него сразу, только раз взглянув на него…
И уже около тридцати лет они вместе, живут душа в душу.

У них было всего одно свидание. Первое – и на всю жизнь. Виктор тогда служил в армии, решил остаться, закончил в Кронштадте школу летных техников. А она приехала из далекой Удмуртии на комсомольскую стройку под Москвой. И там подружилась с сестрой Виктора. Завязалась переписка…

– По письмам я понял, какой душевный человек Катя, – говорит Виктор Леонидович. – А главное, мне очень нравилось, что она занимается изучением русских традиций и русской культуры. В те времена, да и сейчас, всех интересовала экзотика, все, что угодно, только не русское. А Катя была участницей фольклорной группы «Отрада»…

Сам Виктор, не имел особого выбора – военная служба, музыку не бросал. Играл в духовом оркестре, когда учился в школе летных техников в Кронштадте. Потом – по месту службы в Калининграде – в военном оркестре. А Катю он уговорил приехать к себе в Калининград, где служил в летной части, через ее родителей.

– Написал им письмо с просьбой благословить дочь и разрешить приехать к нему…
Эту встречу на вокзале они помнят до сих пор. По сути – это и было то самое их первое и единственное свидание. С вокзала они поехали в загс – подавать заявление!

Вместе они служили, демобилизовались. И вернулись туда, откуда Виктор призывался в армию: в село Октябрьское. И вместе пришли в Дом культуры. Вот их призвание – пропагандировать русскую культуру, учить детей старинным, почти утраченным традициям, песням, обрядам. Первое, что они тогда устроили – всенародные гуляния на Масленицу. Впервые за многие годы на селе снова сжигали Зиму, угощали всех блинами на улице, прыгали через костер. Было, было такое, рассказывали старики, 100 лет назад, когда село только зачиналось. И русский дух был здесь, и Русью пахло…

Сейчас Октябрьское – многонациональное село, как большинство сел Туапсинского района. Но именно в Октябрьском рождается фольклорный ансамбль «Дубравушка» – это Фомины постарались. А тут и бабушки села подключились: «Что это, дети поют, а мы тоже хотим». Так родился ансамбль «Сударь и сударушки» – сударь, естественно он, Виктор Леонидович, со своим баяном. Он не успокоился и два года назад организовал для малышей ансамбль ложкарей «Октябрята». (Вчера, на торжественном собрании, посвященном Дню рождения села, им особенно бурно хлопал зал – два новых номера прошли на «ура».) Ну, а Екатерина, хоть ее не было на сцене, все равно была с ними – всю неделю накануне торжества по ночам (другого времени не было!) шила детям костюмы, изготавливала бабочки для юных артистов.

Неугомонные люди. Добрые. Стараются успеть отдать часть своей души и детям, и всем, всем – и как можно больше…