Хотя нацисты оставили ему лишь лагерный номер и номер немецкой могилы в городе Хаммельбурге…
Нас очень взволновала статья «Патрон из окопа деда» («ТВ» от 14.11.2015 года). Наверное, те, кто годами не знал о судьбе своих близких, погибших в войне, не поймут, как важно знать, где похоронен твой близкий человек. А иначе – как корни отрезаны. И невозможно жить дальше.

(На фото: Валентина Михайловна Пристав и ее дочь Ирина Торсунова, коренные новомихайловские жительницы, теперь знают, где похоронен их пропавший без вести на войне отец и дед Михаил Пристав)
Мы – коренные новомихайловцы. Мой папа, Михаил Михайлович Пристав – черномор (так до войны называли тех, кто живет на побережье), а мама – кубанка. Папа и его братья жили здесь задолго до войны, рыбачили в рыбколхозе. Их все знали. Когда началась война, папа и два его брата ушли на фронт, и все сгинули. Но как они погибли, мы уже узнали в наше время! А так числились без вести пропавшими. Мама с нами, тремя детьми, никуда не эвакуировалась, всю войну прожили в Новомихайловском. Хоть мне было всего три годика, я хорошо запомнила один момент. Это было, когда через Новомихайловский шли и шли войска в сторону Кубани. Наши отступали…
Было холодно, дождливо. К нам в хату переночевать стали набиваться солдаты – грязные, мокрые, уставшие мужчины. Мы с мамой, братом и сестрой на кровати, а они – в хате. И набиваются, и набиваются! Им же, бедным, укрыться от дождя надо! И вот уже и под кровать кто-то залез – храпит, и под стол. Остальные спали стоя, плечом к плечу, держатся друг за друга, чтоб не упасть. Так набилось, что последние стоят в дверном проеме. Помню, кто-то хотел еще зайти и не смог! Все кричал: «Пустите меня!» А шагу ступить было нельзя, протиснуться – тоже. Я потом эту нереальную картину увидела спустя почти тридцать лет в кино, в итальянском фильме «Подсолнухи», он шел в Советском Союзе. Герой Марчелло Мастроянни, воевавший в России, точно так же распахивает дверь хаты и пытается войти, а там плечом к плечу, от стены до стены стоят солдаты – и спят! Я когда это увидела – меня прямо обожгло – где этот режиссер-итальянец подсмотрел нашу хату?
…Папа пропал без вести. И когда я смотрела «Подсолнухи», я еще ничего не знала о его судьбе. И вот сейчас, когда открылись немецкие уже архивы военнопленных, мой сын (он программист) нашел его след! Все документы в интернете, все справки! Немцы – педантичный народ. И вот я держу в руках выписку из его личного дела на немецком языке. И вижу, что папа умер в 1942 в лагере для военнопленных в Германии. Вот его номер – 16700. Сколько их там было! Вот данные о родных, записана даже мама – Пристав Мария. И даже родной отпечаток пальца!
О, Господи, сколько же им пришлось вынести – и тем, кто дошел до Берлина, и тем, кто, как мой папа, сгинул в лагерях…
После войны я осталась одна, «на своем корму», как говорится. Мама заболела и умерла. Школу заканчивала, жила впроголодь. Помню, ягод наберу, слив со своего сада и бегу на турбазу, продам отдыхающим тайком, тем и живу. А однажды мне понадобилась справка с папиной работы. Приехала я в Туапсе, нашла контору рыбколхоза, а папины коллеги заахали, заохали, обняли меня, накормили в столовой, дали муки, крупы. Даже одежду кое-какую. И с тех пор всегда помогали, пока я не уехала учиться в техникум.
Вот такая жизнь. Фамилии папы и его братьев высечены на памятнике в Новомихайловском. Я всегда ходила к ним 9 Мая. Но теперь я знаю, где папина братская могила – в городе Хаммельбурге. У нее номер 44. И вряд ли я увижу ее. А вот дети и внуки, может, побывают, поклонятся. Лишь бы не было войны.
Валентина МАЛЬЦЕВА, пос. Новомихайловский