Рашид Ачох – о жгучем перце и возрасте, о фонарях и котельных, о временах и нравах. И о самом красивом и самом курортном Небугском поселении, в котором он 20 лет – глава.

[quote style=”boxed”]Фундук называют адыгейским золотом. На урожай орехов наша многодетная семья поднимала детей. Но труд какой! Август, жара, каникулы, рядом – море, курортники. А ты собираешь. Мешок за мешком – есть результат, гордость, силы! А говорите – усталость. У меня были хорошие учителя труда. Мама, отец, жизнь научили не уставать раньше времени.[/quote]

Ачох – один из сельских глав, чей имидж не «портят» смена эпох и политических строев, времен и президентов. Впрочем, так и должно быть, если глава – хозяйственник. Ачох при этом – плоть от плоти родной земли, абориген и пламенный патриот туапсинской малой родины.

Когда чуть больше вникаешь в его биографию и список дел, не понимаешь, когда этот человек спит? Такое ощущение, что он следует словам из песни: «При малейшей возможности быть кем-то надо быть». Он участвует во всем: от краевых программ софинансирования для развития поселения до каждого субботника, концерта и… Всемирного дня ходьбы – шагает во главе молодежи. На наше предложение встретиться в редакции за чашкой чая, чтобы просто поговорить о жизни, даже не о работе, сразу ответил однозначным «да». Он всегда сначала говорит «да», а потом ищет для этого возможности, время и силы. И находит! Летит, горит!Но и результат, пользу от этого своего участия, поверьте, добиваться тоже умеет.

А вместо сердца – пламенный мотор

– Есть ощущение, что вы принадлежите к особому поколению людей, вечных тридцатилетних, которым Бог отмерил сил, энтузиазма, горения, молодости на десятерых. Что дает эти силы?

– Мне – только результат. Готов для него на любые подвиги. Жалко, когда теряешь время впустую. А если заработал деньги в бюджет, или вошел в программу поддержки края, или наши артисты победили. Или просто загорелся новый фонарь – все, счастье. Я уж не говорю о новых спортплощадках, о красивых улицах, пляжах, крышах. Не жалко часов напряженных переговоров, ночных подсчетов, исписанных бумаг, поездок, «нервных» планерок. Есть результат – есть новые силы.
Я понимаю, вы намекаете на возраст. Но меня поражает и напрягает, наоборот, неспособность молодых к такой работе. «Я устал…» Да в тридцать пять я слова такого не знал, мог не спать неделями, сделаю – отосплюсь. Если честно – и сейчас не знаю. Не хватает только времени и… денег.

– Денег может быть мало или очень мало, третьего не дано… На что вам не хватает денег?

– На коммуналку. Работаю много лет, нет-нет и начинаешь пытать себя, почему и то до сих пор не сделано, и это не удалось? Денег вечно мало! На самофинансировании мы с 2006 года. Зарабатываем с каждым годом вроде все лучше. Но глобальные проблемы остаются неподъемными. Коммуналка, конечно. До сих пор мало кто до конца понимает отчетливо, сколько это ЖКХ пожирает бюджетных средств. Когда-то, когда оно было районным, казалось, что будь оно в наших руках, мы-то наладим работу как надо. И очень ратовал за то, чтобы разделили хозяйство, раздали по поселениям. А когда получили – ахнули. Полный развал. Годы ушли на отлаживание работы.

Вы говорите – курорт и красота. У нас – 3 котельных, 3 водозабора, курортные очистные сооружения. Изношенность – 70%. Агой дальше развивать не может. Чтобы новые очистные построить, войти в федеральную программу, нужна проектно-сметная документация. Знаете, сколько на это надо, на проект? 60 миллионов рублей! Наш бюджет – на все про все с краевыми деньгами – 125 миллионов. Недавно у нас в районе вел прием руководитель Департамента ЖКХ края А.М. Волошин. Я пошел, все документы оставил. Приходит ответ – извините, это дело поселения, ищите возможность в своих бюджетах. Ищите… А без них – жилье не построишь, здравницу не расширишь. Ну и так далее.

– Так вы найдете эти деньги?

– А какие варианты? Будем зарабатывать, искать, надеюсь на поддержку района и края…

– Так, стоп. Формат встречи «в гостиной» газеты – разговор о жизни, о семье, о корнях. А вы опять – очистные…

– Ну давайте…

Адыгейское золото

– Я – из большой, многодетной семьи, шестеро детей. Денег не хватало. Фундук и одевал в школу, и тетрадки покупал, и портфели. И учил в вузах – у нас все с высшим образованием. Родители брали орешник в аренду, в Агуй-Шапсуге в советские времена было отделение, бригада Новомихайловского совхоза. Мама была великим сборщиком орехов. За день до 150 килограммов собирала. Я за ней шел. А всего 500 килограммов в день семьей собирали. Фундук называют адыгейским золотом, как на Кубани – помидоры. На них и поднимали детей. Но труд какой! Август, жара, каникулы, рядом – море, курортники. А ты собираешь. Мешок за мешком – есть результат, гордость, силы! А говорите – усталость. У меня были хорошие учителя труда. Мама, отец, жизнь научили не уставать раньше времени.

Отец Колобат Нахупшевич – бригадир, честный, коммунист до конца был. Вы знаете, что моего сына зовут Юра? А я хотел Асланом назвать. Но отец назвал его в честь генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова. Ему очень нравилось, как он начал гайки закручивать, за дисциплину, против воров бороться, когда пришел к власти, очень уважал. А тут как раз сын у меня родился, а я в армии!

– ?!

– После института я приехал в Гойтх по распределению, написал заявление о приеме на работу учителем английского языка. Грязь, свиньи стадом возле школы ходят. Рассказать? Я на второй день пошел в школу чуть свет – заявление на увольнение писать. И на свое счастье по дороге встретил Хамеда Музарбековича Чунтыжева. Они со Светланой Махмудовной, тоже молодые педагоги, были распределены сюда. Познакомились. Сейчас это известные уважаемые люди в Туапсинском районе. Если бы не они, я бы, наверное, позорно сбежал. «Ты попробуй поработать месяц, – сказал тогда Хамед Музарбекович. – Уйти можешь в любой момент!» Ну, я и остался, все-таки не один. И несколько лет проработал. Навыки к иностранным языкам очень пригодились. В первую очередь выучил все… нецензурные слова на армянском. Чтоб дети не ругались при мне. Некоторые так развлекались, думали, учитель-адыгеец не знает их языка. А я уже потом все понимал по-армянски. А сельских учителей тогда в армию не брали. Ну вот, а через три года меня в райком комсомола перевели. 27 лет, женился, уже дочка есть, сын вот-вот родится. А меня в армию призвали.

– Пошел?

– Конечно!

– А если бы был дома, сын Асланом был бы?

– Нет, конечно, все равно Юрием – как отец сказал.
Отец – святой человек был. Деда, его отца, ведь врагом народа объявили. Сослали в Магадан, там и сгинул. Тогда у нас совхоз табак выращивал. Сушили на крышах, прессовали, сдавали. И вот уже высох табак, сдавать пора, а тут дождь пошел, намочил. И дед-бригадир стал врагом народа. Отец добился, реабилитировали. Я тоже потом до архивов добрался, узнал, что свои же аульчане донос написали.

– И отец после этого внука Юрой назвал в честь Андропова?!

– Он говорил, не Сталин же доносы писал… Говорю, коммунист был до конца.

– Вот оно, адыгейское золото, такие родители. Впрочем, и русское тоже.

– Спасибо, верно. А фундук, вы знаете, что он у нас особый? Близость моря делает его очень вкусным. (И траву, кстати, тоже. Может, потому без конца коров со всех окрестностей с наших газонов гонял? Ведь и штрафы не пугали, говорят хозяева, сами все равно идут.) И сорта, выведенные нашим селекционером с мировым именем Нухом Тхагушевым, особые. Турция мешала развитию наших фундучников, поставляла свой орех. Вот сейчас санкции, надо не упустить момент.

– Но вы-то уже фундук не собираете?

– Как не собираем? Обязательно, всей семьей, братья приезжают, дети. Отцовские сады нельзя запускать. И персики, и перец сажаем, закрутки делаем. Я без острого перца жить не могу, везде его добавляю. Знаете, перемалываем его по специальному рецепту, закатываем. Банками могу есть!

– Ага, потому и горите! И в жизни, и на работе, и в беседе. И молодым остаетесь.

– Хотите, и вам привезу?

Особенности национального курорта

– А английский не забыли? Когда за границей бываете, как, помогает, пользуетесь?

– Английским пользоваться стараюсь – скачиваю на электронную книгу Диккенса, Голсуорси. С заграницей хуже, был в Болгарии давно – тогда там по-русски еще все хорошо понимали. Еще в Австрии был, на учебе, Яровенко отправлял. Был у меня в 90-х такой тяжелый период, хотел на заправку уйти работать, в Агое новую тогда Яровенко строил, помните? Вот и отправили меня, как человека, в Австрию учиться…

– И что?

– Не пошел, хоть и в Австрию съездил. Не смог оставить земляков в трудные времена. И за границей больше не был. Когда ехать – работа. И зачем – живем, как говорится, на курорте.

– А учиться, ведь в той же Италии, например, курорты с каждого старого камня выгоду имеют, лимоны, коров за деньги показывают, на национальных песнях и обрядах бизнес делают?

– А интернет на что? Мы тоже учимся, к этому стремимся. Ох, как же я мечтаю, чтобы наш Агуй-Шапсуг стал настоящей национально-этнографической изюминкой всего туапсинского побережья! Открыли музей, назвали его, как на Олимпиаде в Сочи, Дом адыга. В нем даже восковые фигуры есть, в Питере приобрели, утварь собрали, национальные костюмы, музыкальные инструменты, даже оружие. Этноаул организовали, экскурсии уже приезжают. Конечно, хочется большего – и агротуризм, и катание на лошадях.
А помните, какие когда-то построили у нас в Агое рестораны «Казачий хутор» и «Шахерезада»? Настоящие национальные оазисы: хутор – с животными, птицей домашней, кукуруза росла настоящая, качели, колодец, казаки у костра. А «Шахерезада» – фонтаны, рыбки золотые. И кухня соответственно. Мне очень жаль, что не сохранили… Но верю, будут у нас на курорте такие изюминки.

– А вы были на Олимпиаде?

– Да, и не просто был! Гостей принимал в Доме адыга, наш ансамбль «Зори Шапсугии» там выступал. И соревнования удалось посмотреть. Скоростной спуск – вот это адреналин! Мечтаю еще о новых Олимпиадах, горжусь Россией, Путиным. Что столько побед. А еще больше что построили.

– А вы как со спортом вообще?

– Спорт – это такой азарт, ты ни о чем другом не думаешь. А не думать ни о чем, только о победе – это великое счастье, все проблемы испаряются. А еще это полный интернационализм и социальное равенство. Все зависит только от тебя. И не нужно ни спиртное, ни наркотик. Спорт – сам наркотик.
У нас спортплощадки новые, современные. И не пустуют, к счастью. И не только дети ходят. Молодежь, выпускники школ – до 35 лет! Но вот очередь не стоит. Честно, хотел бы, чтобы престиж здоровья и спорта рос. И сам стараюсь не расслабляться – двигаюсь…

Всегда говори: да. Всегда

– А из всего, что сделать за 20 лет удалось – что больше всего цените, гордитесь?

– Да культурно-спортивный комплекс в Агуй-Шапсуге, конечно! Сколько он из меня крови попил – с советских времен остался долгострой, все уже думали конец, придется Ачоху разбирать его по камушкам. Построили, спасибо опять же Яровенко Александру Савельевичу, он как депутат ЗСК вышел на Бекетова, нашли деньги! Построили – ох как же сладка была победа. Чем тяжелее дается, тем больше ценим.

– Вам повезло на помощников? И вообще, как вы больше любите – один за всех, или команда работает?

– О помощниках. О Яровенко я уже рассказал. Он – во главе плеяды руководителей, которые оставили добрый след. И на земле, и в памяти земляков. Г.А.Бабенко, П.П.Попыхайленко, М.А.Авджи, В.В.Коротков, В.В.Падалка, руководитель санатория МВД Коронов Дремов Михаил Васильевич, Олег Неверкевич. Мне повезло, что они были в моей судьбе, поселению повезло. Олег Неверкевич как депутат ЗСК, большие деньги привлек по своей линии – на ремонт школы в Тюменском, амбулатории в Агуй-Шапсуге, садика в Агое. Сейчас готовимся к ремонту кровли Тюменского культурно-спортивного комплекса. Я просто не могу всего и всех назвать, но спасибо, низкий поклон всем. И команда есть, вместе с которой работаем. Вместе много всего прошли, летом, в сезон, когда только учились со своим ЖКХ управляться, ночью мусор убирали. Вы не представляете, сколько мне за свою жизнь мусора собрать, вывезти, свалок разгрести пришлось! Да, да своими руками. Не под чай будет сказано. Личный спрос, контроль и участие? Это для меня – все. Без этого дела останавливаются, народ расслабляется. Вы думаете, мне это просто кажется? Ну не знаю… Уважаемые мной руководители тоже «роль личности в истории» сильно признают, т.е. все под личным контролем. Особенно глава района Лыбанев Владимир Викторович.

– А вы всех глав помните? С кем начинали работать?

– Всех. Начинал с Шурыгиным Иваном Григорьевичем. Демин А.Г., Дремов М.В., Рукосуев О.В., Бобрышев А.М., Кошель В.В. У каждого многому учился. Особенно сейчас. Владимир Лыбанев – он уже пришел к нам готовым стратегом, с программой сделать район территорией комфортного проживания. Это самое ГЛАВное – в смысле дело жизни главы, и в смысле для людей. Это чистота, уют, тепло, чистая вода, дороги, газ, транспорт. И красота, ведь район курортный. Это здоровье, учеба, спорт, культура. Жизнь, достойная человека. Он учит находить на это то самое, что так не хватает – деньги. То есть входить в краевые программы софинансирования. Первое – заработать деньги самим, второе – обосновать необходимость помощи края, третье – вовремя освоить деньги. И качественно! Только при Лыбаневе в район пошли деньги края, не зря головы отрывал на планерках. Думаете, это легко? Сломать самый страшный стереотип – привычку расписываться в собственном бессилии? Легче утопиться в болоте отговорок, чем работать. Сказать «нет» всегда легко. Даже если после этого придется умереть. А вот сказать «да» – это означает идти и работать. Падать, больно ушибаться. Вставать, снова идти. Но результат-то есть! А он дает силы. И счастье.

…И счастье

– А что делает вас несчастным? Или не так – что больше всего вас убивает в людях?

– …Злопамятство, наверное. Быть хорошим для всех невозможно, даже если сильно хотеть. Работа, жизнь создает различные ситуации, конфликты. Но ты с этим живешь дальше, приходит новый день и новые задачи, все забываешь ради дела. И вдруг получаешь под дых от того, кто просто не забыл. Это страшно, когда злопамятство становится в человеке главным. Это тогда уже и не человек вовсе, ни себе, ни людям.

– А вы хорошо разбираетесь в людях?

– Иногда кажется, что не очень… Возможно, это ощущение пройдет. Ведь в главном, по жизни, получается, что все-таки разбираюсь. Самые близкие, любимые, уважаемые, родные такими и остаются. И есть много авторитетов, которые остались во времени незыблемыми. Родители, братья, жена, дети. Те руководители, о которых я говорил. Самая большая беда – предательство тех, в кого веришь. Меня она миновала.

– Ваша работа оставляет вас для семьи? И в какой мере?

– Сейчас понимаю, что дети росли без меня. Жалею о тех потерянных днях, когда рядом нужен был именно отец. А сколько было моментов, в которые мне были просто необходимы рядом дети! Но это я понял сейчас, а по молодости нам кажется, что все еще впереди, будет еще много этих разговоров, общения, прогулок, игр, чтения сказок. Детских объятий и поцелуев. Я так счастлив, что моя жена смогла все понять и выдержать, сохранить, что мои дети выросли такими умными, порядочными и самыми близкими. Мечтаю все отдать внукам.

– Вы гордитесь детьми. А чем в них – более всего?

– И сын, и дочь получили экономическое и юридическое образование. Оба умеют работать, уважительные, порядочные. Это мне одинаково ценно в них. Вы знаете, очень ценно. Считается, что в адыгейских семьях дети априори воспитываются такими. Но – и да, и нет. Семья вообще пережила не лучшие времена, многие традиции, казалось, вечные, сломались в 90-е. Не хочу говорить о потерянном поколении, но сегодня в жизнь выходят дети этого поколения.

Да вы сами все знаете, как мы сегодня растим детей, пестуем молодежь, они у нас самые золотые. Вот у них семьи будут, и дети. Ценности возвращаются, государство, Кубань столько вкладывают в семью. Но тот, старый, пласт, тяжелый…

А мои… Сын работает в Горячем Ключе в органах госбезопасности, руководитель. Такие вот навороты судьбы – или предвидение отца, не зря, оказывается, в честь Андропова назвал? Не женат, день и ночь – только работа. Честно скажу – на других не похож. Деньги, гулянки, красивая жизнь – абсолютно чуждо. Я его уважаю. А в дочери… Мы наслаждаемся ее мягкостью, любовью, заботой. Она замужем, живет отдельно, но не было дня, чтобы мы не встретились. Не дай Бог заболеть кому – ну все раны залечит любовью. Тоже уважаю. И мужчина вырос, и женщина. Жена вырастила, надеюсь, что все же и я что-то вложил. Очень жду внуков, очень, все отдам – все долги.

– И – счастье…?

– Постараемся. Только с годами понимаешь, что счастье – уже в том, что жизнь продолжается. И каждый день обещает новые восходы солнца, горячую работу до седьмого пота. И новые встречи. Я прочитал где-то, что главные встречи – это встречи со своими детьми. Нравится…

А теперь вопрос к вам, только один. Могу даже сам на него ответить. Как вы думаете, чего очень хочется тысячам этак девяти туапсинцам? Получать «Туапсинские вести» четыре раза в неделю, как раньше!

– Вам не нравится наша «толстушка»?

– Кто сказал? Очень нравится, просто спасибо, есть что почитать, близки герои, нравятся авторы. Теперь хочется три новостных тонких выпуска, как раньше, и «толстушку» в субботу, как теперь. Мы и к ней уже привыкли, но и новостей ждем каждый день. И это не только мое мнение.

– Теперь это стало очень дорого. Люди не будут платить под тысячу рублей за подписку на полгода!

– И все ж верю, что как только настанут лучшие финансовые времена, газета станет именно такой, как хотят туапсинцы.
Не пожалели, что позвали на чай? Спасибо вам.

Когда верстался номер, по телефону

– Рашид Колобатович, посмотрите статью хоть одним взглядом, время уже горит, газету отправлять. Вдруг имя перепутали или еще что-то…

– Это у меня горит, с 5 утра лесной пожар тушим двумя бригадами, из Ольгинки перекинулся. Спущусь с гор, выйду из леса только к ночи. Напишите, чтобы пожалели лес, не жгли лес, окурки не бросали. Листвы много – пожары заполыхали…
Жизнь продолжается, горячая жизнь.

Галина Пивненко