«До ухода на фронт мой дядя, шофер Андрей Татульян уже успел отслужить два года срочной службы в армии. В семье было двенадцать детей, Андрей был одним из старших — 1912 года рождения. Cвои письма он всегда начинал так: «Здравствуйте, многоуважаемые мамаша, папаша и сестры» — и дальше как в «Белом солнце пустыни» — «Я жив, здоров, чего и вам желаю», — рассказывает племянница Светлана Савченко, дочь одной из младших сестер — Валентины.
Или вот: «Мамаша, я жив, здоров, чего и вам желаю. С апреля месяца не получил от вас ни единого письма и не знаю, как вы живете, как ваше стариковское самочувствие. Чувствую, что вам тяжело, но что поделаешь: война! После, если живы останемся, будем жить и жить, хоть не умирай вообще!»
А им в вправду было нелегко. Туапсе бомбили, карточки у иждивенцев — мизерные.
«Когда я разбирал письма, читал внимательно, сделал несколько интересных открытий, -рассказывает Владимир Брок, хранитель музея порта, куда передали письма, — Татульян пишет, что «снова женился». Ничего не понимаю. Родственники говорили, что он не был женат, и детей у него не было. Как в другом письме, где он пишет об очередном ранении и что скоро выписывается из госпиталя, снова об этом: «Я уже четыре раза женился». И тут до меня дошло! На фронтовом сленге «пожениться» -означает — ранение! Пожениться с пулей — иными словами.
«Если вы спрашиваете меня о моем здоровье — пока я чувствую себя отлично, сил хватает. Хотя мне пришлось 4 раза жениться. Сейчас живу с четвертой женой — нахожусь в госпитале. Думаю в марте дать ей развод, хватит с ней мучиться. Явлюсь со свежей силою на фронт». Такой вот фронтовой юмор.
Последнее письмо семья получила датированным 24 июля 1944 года. Оно пришло из незнакомых литовских земель. Андрей так и написал: «Дорогие сестры, сообщаю, что я жив-здоров, нахожусь на фронте в чужой стране. Успешно гоним врага и будем добиваться его полного уничтожения в собственной берлоге.»
Ему в диковинку все на литовской земле -другие люди, другое ведение хозяйства, другие дома, хутора. Хозяйский глаз подмечает многое. «Если хотите узнать, как здесь люди живут, могу рассказать, — пишет Андрей, — В основном занимаются сельским хозяйством, живут разбросано. Темный народ, неграмотный. Только знают пахать, сеять, убирать вручную. Тракторов и машин не видели. Есть богатые помещики, которые имеют по 100 гектаров земли и скотины много.»
Очередное письмо с фронта пришло очень быстро и написано оно было другим почерком. «Привет с фронта родителям Татульяна Андрея от бойца, находившегося вместе с ним. Я пишу вам письмо не очень хорошее. Но все-таки я решил сообщить вам, папе и маме Андрея, ваш сын погиб от немецкого зверя. Папа и мама, вы об нем теперь не расстраивайтесь и не вопите. Все равно слезами не возместишь. Конечно, я сам знаю, как вам будет тяжело перенести это. Папа и мама, вы об нем не беспокойтесь. Он похоронен очень хорошо. Вокруг него цветы растут и расти будут.
Мать и сестра Валентина несколько десятилетий искали могилу сына и брата. Из министерства ответили о месте захоронения уже в 1980-м году, когда родителей Андрея не было в живых. Валя с сестрой и сыном поехали в Литву, в село Дзибы Подубиси, чтобы привезти на могилу Андрея горсть родной земли. Тогда там стоял на братской могиле большой памятник солдату-освободителю, и имя Андрея Татульяна было написано среди других его товарищей, погибших в том бою.
До самой своей смерти моя мама, его сестра Валентина, в день гибели брата собирала в его доме родню, — рассказывает Светлана Савченко, дочь Валентины. — Пекла поминальные пирожки, кто мог, приезжал. Она доставала эти фронтовые письма -с каждым годом они становились все более ветхими и пожелтевшими -и читала эти письма вслух. Все все, до самого того, последнего. За эти годы она выучила их наизусть.
