Моего прадеда, его звали Петром, родной дядька шестилетним привез с Дона под Майкоп, в станицу Курджипскую, – рассказывает Александр Васильевич. – Станицу эту основали в 1863 году по царскому указу и переселяли туда в добровольно-принудительном порядке – и для охраны границ, и для развития земледелия и садоводства. Переселенцам давали льготы и ссуды, они строились там и начинали новую жизнь. Почему дядька взял с собой племянника – уже никто не знает. Так или иначе, именно там продолжился наш казацкий род. У прадеда была большая семья, они жили хорошо, даже зажиточно. Сыновья Петра служили в казачьих войсках.

Старший брат моего дедушки Михаил Петрович служил в Закаспийской бригаде Кубанского и Терского казачьего войска. В 1915 году именно этот отряд освобождал восставших против турецкого геноцида армян в городе Ван, это на востоке Турции, до геноцида была Западная Армения. Закаспийскую бригаду встречали с объятьями, цветами. Кстати, именно после Ванской операции предводитель восстания армян обратился к императору Николаю Второму с просьбой принять Армению в состав России.

Я часто рассказываю в нашей подшефной школе №3 в казачьем классе разные исторические факты, откуда истоки дружбы народов на Кавказе и уважения к друг другу.

Мой дедушка Иван Петрович Сургучев 1895 года рождения был призван на службу в Семеновский казачий полк в год начала Первой мировой войны. Дошел до Пруссии. Вернулся дед уже в революционную Россию, женился, вел хозяйство.

И дом деда в Курджипской до сих пор стоит. Представляете, я поехал спросить, а старожилы мне сказали: «Сургучев? Так вон его дом, за Сургучевым бродом». Не только дом сохранился, но и имя!

Я зашел, во дворе меня встретил мужчина. Оказалось, учитель местной школы. Узнав о том, что здесь жили казаки, мои предки, заинтересовался. Пригласил войти. Я осмотрел дом из рубленого дерева. Мне в детстве рассказывали, что огромные деревья таскали зимой на быках – в хозяйстве их использовали как тягловую силу. На них же и пахали. У меня сохранилось родовое клеймо. Его, а также бабушкино зеркало, швейную машинку «Зингер» я отдал в музей при штабе нашего казачьего общества «Вельяминовский форт».

Вот за этих быков дедушка и поплатился. Не захотел вступать в колхоз, обобществлять скот, имущество. Его, бабушку и детишек выслали из станицы как кулаков в Сибирь. Бабушка потом всю жизнь поминала ему этих быков, упрямство и эту ссылку.

В 1937 году им разрешили вернуться, но в станицу они не поехали. Остановились в Кирпичном. И опять начали все заново. За три месяца поставили дом. А тут – снова война. Великая Отечественная. Дед ушел на фронт. А бабушка с детьми осталась выживать. Маме моей было 15 лет. Она, как могла, помогала, как и все, пропадала на оборонных работах, дневала и ночевала в госпитале. Здесь, в конце войны, встретила моего отца, командира взвода саперов. После войны он увез маму к себе в Ростов, там я и родился.

А дед вернулся с войны целехоньким! Рассказывал и об обороне, и об окружении, и о наступлении. Он прошел всю войну. Говорил: «Мы, старые вояки, немца не боялись – помнили, как в 15-м году рубали их шашкой. И молодежь, глядя на нас, успокаивалась.» Аж до 1974 года дожил Иван Петрович. Об одном жалел, что казачества нет. Страшно любил, когда фильм «Тихий Дон» показывали по телевизору. Мне многое рассказывал. «Ты – казачьего роду, – говорил он, – всегда помни об этом!»

И продолжал жить по казачьему укладу. Высокий, двух метров росту – это я в него такой большой, и сын мой. Он до самой смерти держал лошадей, коров, коз, сажал сады. Когда в 90-х казачество стали возрождать, я сразу примкнул к их рядам, вернулся к истокам. После окончания медицинского училища я несколько лет фельдшером работал, был заведующим здравпунктом в Цыпке.

Потом в милиции двадцать лет оттрубил. Казаки всегда готовы придти на помощь стране – и на охране общественного порядка, и в наводнении были первыми помощниками, и в Крыму помогали порядок поддерживать.

Самое важное, считаю, это воспитание молодежи. Трудно их отвоевывать у «Дома-2», разных шоу, прочей дурости, но мы пытаемся. Но, родители, уверен, тоже должны считать воспитание своей миссией, и не только в казачьих семьях. С самых первых дней, как только дети приходят в казачий класс, мы спешим к ним, в школу №3. Сначала просто общаемся, а потом и на мероприятия свои приглашаем, стараемся вместе все праздники отмечать. И, честное слово, глаза у наших подшефных деток светятся, верю, вырастут достойными людьми.

Я – председатель Совета стариков у нас в обществе. У казаков нет старейшин, просто – старики. Без всяких экивоков. Мне вот сегодня 70 лет исполняется. Правда, стариком я себя совсем не чувствую. Но что в жизни главное, разобрался – труд на земле, честь и верность долгу, семье и Отечеству. Мы, старики, верой и правдой служим Кубани и кубанскому казачеству, и мы понимаем, что для кого-то наше воспитание традиционных ценностей, словно красный платок для быка. Но казаков не сломить, об этом и мой рассказ.

Исторически у казаков сложилась культура почтительного уважения к старшему поколению: при появлении старика казаки должны были встать и при наличии формы отдать честь, а при ее отсутствии снять шапку и поклониться. При старшем нельзя было курить, сидеть и разговаривать без разрешения. Нельзя было обгонять пожилого казака, для этого нужно было спросить его разрешения. Обращение – «Батько» и «Батьки». В каждом казачьем обществе есть свои Советы стариков. В школах за казачьими классами закреплены казаки-старики, которые приходят в класс и рассказывают о традициях и культуре казаков, их быте и нравах, любви к Церкви и нормах поведения. Сегодня Совет стариков является основным хранителем культуры и традиций казаков.

...Родившийся между Яблочным и Ореховым Спасом, Александр Гоценко юбилей свой не шибко отмечает. Сбор урожая – вот сейчас насущное дело. Яблоки – после 19 августа, орехи – после 29-го. Все свои двадцать три яблони и десяток груш, а также персики, сливы посадил он сам. Пятнадцать лет он растит свой сад в Гизель-Дере. В дни Спасов, знает он, следует больше времени посвятить душе и общению с близкими. Вот и собрал их в своем рассказе...

Конечно же, на юбилей приедут дети. Сын – такой же богатырь – косая сажень в плечах. Вместе вспомнят все, на чем стоит казачий род. Чтобы он продолжался.