– Владимир Михайлович! А когда и как у вас появился первый самовар?

– Двадцать лет назад. У друга умерла бабушка и…завещала мне самовар. Это было так неожиданно, трогательно! Я этот самовар принес в дом, отчистил, надраил. И, знаете, он, поселясь в моем доме, изменил всю мою жизнь. И к нему потянулись другие самовары. А там и утюги, прялки… Я и сам не заметил, как стал собирателем старинных вещей.

– А что в вашей коллекции?

– Все предметы быта – русского, армянского, казачьего. Главное, чтобы они были как можно старше. Около двадцати самоваров, семидесяти утюгов, десятки подстаканников (помните, я на одной выставке вас чаем угощал – вы держали подстаканник 19 века). И не обязательно, чтобы вещи были дорогими. Они  самые обычные – с чердаков, сараев и из подвалов. Они дороги совсем другим – душой прежних хозяев, своими историями….

– Историями?

– Да, у каждой вещи – своя жизненная история. И история нашей встречи. Помните, Андерсен великолепно писал сказки о жизни вещей? История вилки, форточки. Свечки… Иногда мне кажется, что он ничего не придумывал. Вот, к примеру, мой любимый самовар, который я всегда раздуваю для гостей и по праздникам. Он выдает  особый, вкусный кипяток. Как мне кажется, в благодарность за спасение. А дело было так. Одна бабуля, у которой я был в гостях, показывала мне его и с гордостью говорила, что завещает внуку. Через некоторое время звонит вся в слезах, зовет к себе. Оказывается, внук, получив подарок, тут же отволок его в пункт сда-чи цветного лома. Бабуля чуть инфаркт не получила. Пришлось предпринять усилия, чтобы вызволить само-вар из плена. Вначале самовары изготавливались из красной (чистой) и зелёной меди, мельхиора, а позже стали использовать более дешёвые сплавы типа латуни. Увы, часто молодежь  продает на металл самовары из-за этого. Слава Богу, наш не успели изувечить. Я самовар оттер, починил, наладил, и с тех пор он служит верой и правдой.

– Так у вас все вещи в рабочем состоянии?

– Конечно! И утюги чугунные  могут «пыхтеть» угольями и гладить, и прялки прясть. В этом и смысл всей работы: дать вещам шанс на вторую жизнь. Чтоб не утратили мы память  том, что это за вещи, как они действуют, а в конечном итоге – как жили наши предки. Постепенно начал изучать историю, ремесло. Оказалось, что  изготовить самовар очень сложно. Ученик у мастера три с половиной года обучался этому ремеслу! Для стенки (корпуса) резали определенного размера латунь, затем ее свертывали в цилиндр, и эта форма наводилась в двенадцать приемов. Латунь с одной стороны надрезали зубцами и затем ударами молотка закрепляли по соединительному шву, после этого несли в кузницу. Потом мастер (наводильщик) повторял операции по заделке шва с помощью молотков и напильников и каждый раз закреплял отжигом в кузнице. Бегали в кузницу от мастера к мастеру и обратно мальчики-ученики и постепенно присматривались, как работает мастер. Этот корпус мастера называли «стенкой». Почти не было случаев, когда мастер изготовил бы полностью весь самовар. Изготавливали детали по домам. Известно, что целые деревни специализировались на какой-то  одной детали. Потом отвозили на фабрику и сдавали для дальнейшей работы – уже другим.

– Ну, а вы, как я понимаю, один на все руки мастер?

– Ну, я же не гонюсь за прибылью. У меня нет плана. Иногда несколько месяцев могу возиться с одним самоваром. И мне это очень нравится.

– Сколько у всего в коллекции вещей?

– Несколько сотен. Причем есть, на мой взгляд, удивительные. Пушечные ядра, например.

– Где вы их берете?

– Да везде! Утварь приносят соседи, земляки. Многие элементарно избавляются от ненужных вещей. Выбро-сить жалко, все-таки семейные вещи, а хранить нет на-добности, бывает – не для кого. Людям приятно, что их вещи будут сохранены и возрождены. Часто меня зовут на снос дома посмотреть что-нибудь интересное. Многое я нашел, путешествуя по нашему краю, по горам. Вот последнее пушечное ядро я недавно приволок из поездки в горы.

Я очень люблю показывать вещи, а еще больше видеть интерес для людей. Недавно, на празднование Дня города  я привозил в Туапсе самовары, утюги, прялки – дети не отходили. А родители им рассказывали: «Пом-нишь, ты спрашивал, почему в сказке «Федорино горе» у Федоры много утюгов? Вот они какие…» Обычно у современной хозяйки один утюг. А в старинные време-на их должно быть в доме несколько. Они же грелись углями, пока один греется – вторым работают, в третий закладывают угли, в четвертом раздувают… Чем больше у хозяйки было утюгов на момент глажки, тем быстрей она работала. Все это дети слушают, и им становится понятнее произведение Корнея Чуковского. Молодые женщины пытаются удержать в ухвате чугунок. Полные ведра воды на коромысле. Интересно и удивительно – как же наши предки могли обходиться с этими вещами ловко и  умело? Я вот иногда думаю, а что останется от нашей  эпохи  в музеях будущего? Микроволновки? Машины? Пылесосы и кондиционеры? Но они как-то обезличены и в них нет души. Может, поэтому я так люблю вещи из прошлого…

Из досье «Туапсинских вестей»

 Многие считают, что самовар – истинно русское изобретение. Однако устройства, подобные самовару, были известны еще в глубокой древности, в античные времена. Например, древние римляне, желая попить кипяточку, брали сосуд, наполняли его водой и бросали туда раскаленный камень побольше, в результате чего вода закипала. Со временем и в Европе стали появляться похожие устройства, однако с более усовершенствованной конструкцией. А в Китае даже был прибор, напоминающий самовар тем, что имел трубу и поддувало. Русская чайная машина, как её называли в Западной Европе, впервые появилась в России в период правления Петра I. В то время царь частенько бывал в Голландии, откуда привозил множество идей и интересных предметов, среди которых был и самовар. Назывался он, конечно, по-другому, однако до наших времен то название не дошло, и прибор известен как самовар. Первое упоминание самовара в российских исторических документах датируется 1746 годом, но назвать точную дату и место, где появился первый самовар, невозможно. Однако доподлинно известно, что к концу XVIII века принципы работы и само устройство самовара уже сформировались окончательно, причем до сих пор остаются неизменными.