Его отца, тоже художника и тогда директора краеведческого музея в Бийске арестовали за шпионский заговор.
В 1939 году маленького Женю отправили к бабушке и дедушке в Туапсе. А тут война.
«Начались бомбежки, — вспоминает Марусин. — Интересно, до войны я, как каждый мальчишка, рисовал войну, любил играть в войну. А вот когда начались бомбежки, все изменилось. Когда мы прятались в укрытии, я ложился на живот и рисовал розы. Они бомбят, а я рисую розы!»
Он не планировал стать художником — мечтал о море. Но гены свое взяли. Вся жизнь Марусина как бы разделилась надвое. Уже будучи взрослым, отцом двух дочек, работая инженером на СРЗ, он принимает «странное» с обывателькой точки зрения решение, все бросает и …становится учителем рисования в школе. Вот так просто. Потому что понял, ничего другое ему не интересно.
Был еще один момент. Накануне он встретился с отцом. Впервые через 32 года после ареста. Нашел его в том же Бийске и приехал к нему в том самом возрасте, в каком был отец, когда его арестовывали. Отец-художник принял его талант и фактически благословил его — поэтому Марусин круто поменял свою жизнь. Поступил на художественно-графический факультет Краснодарского Педагогического института, закончил в сорок с лишним лет. Преподавал живопись в художественной школе, в педучилище историю искусств — и писал, писал, писал. На его работах — старый Туапсе. Рыбачьи баркасы в порту, которые помнят только старожилы, старый, послевоенный порт, доки СРЗ, которых уже давно нет, маленькие улочек, исчезнувшие во времени, но сохраненные на его картинах.
Неожиданно (да нет — ожидаемо) в нем открылось сразу много талантов. Литейщик по первому образованию, он знает и тонко чувствует металл -многочисленные чеканки, оружейные рукоятки и даже украшение на камине в доме, все это дань покоренного металла. У него появилась коллекция кинжалов и сабель. И открылся еще один талант — реставратора. Возвращает красоту древних клинков и ножен, самоваров, книг, простых вещей, которые могли легко сгинуть, если б не попали в его руки.
А потом начал писать иконы. Теперь его иконы -в храмах Туапсе. А дома стоит «Троица», от которой невозможно оторвать глаз.
В последние годы он любит вырезать по дереву — панно, орнаменты, старинную утварь.
В октябре 1942-го года одна из линий обороны города шла прямо через их двор. За этой калиткой взрослые возводили каменную стену, перекрывающую улицу. В стене – бойницы. Женя тоже таскал камни, тоже строил.
Сейчас 90-летний Евгений Марусин тоже держит оборону. Это оборона другая — его творчество. Она защищает нас от современной пошлости, пустоты жизни и беспамятства.
Патриотическая символика здесь уместна и естественна: между клумбами – флаги, старая «четвёрка» окрашена в цвета триколора
