Всего на несколько дней в родной Туапсе на каникулы приехала студентка Веймарской консерватории Евгения Клейн. Она и организовала концерт для своих земляков вместе с коллегами, учителями — солистом Туапсинского камерного оркестра Валерием Белокуровым и заслуженным артистом России, сочинским музыкантом Владимиром Шоховым. Пригласили и победительницу всевозможных российских и зарубежных конкурсов юную пианистку из Туапсе Оксану Васькину.
И все вместе подарили нам чудо музыки. Концерт прошел на одном дыхании. А мы уже после задали Евгении несколько вопросов. Первый возник сам собой…
– Евгения, я знаю, вы ежедневно репетировали, готовились к этому концерту. Два часа играли на сцене. Вопрос, может быть, прозаический – что чувствуют ваши пальчики после такой нагрузки?
– Руки для пианиста – это все, поэтому педагоги с детства учат контролировать нагрузки. И тренировать пальцы. Со временем появляется и сила в руках, и понимание того, как нужно работать, чтобы не переиграть руки. Но я больше боюсь другого. Когда много-много занимаешься, наступает момент, и руки автоматически играют нужное произведение, а ты думаешь о чем-то своем.
-Это плохо?
-Это ужасно. Этого у исполнителя быть не должно вовсе! Когда я себя ловлю на мысли что я не контролирую процесс занятий, то говорю себе: «Стоп! Дальше играть бессмысленно». Каждую ноту надо чувствовать, понимать, думать о ней и проживать ее. А – так механическое пианино какое-то получается…
– В одном интервью вашему тезке Евгению Крамнику задали вопрос – хорошая ли у него память, сколько шахматных партий он помнит наизусть. Он ответил : «Не очень хорошая. Помню партий двести» А вы за свою жизнь сыграли, наверное, около тысячи произведений. Все помните?
– Ну… Если освежить память, наверное, вспомню то, что учила. Хотя экспериментов таких не проводила и никогда не задавалась вопросом – сколько же я уже сыграла. Даже интересно стало
– А вообще кто-нибудь когда-нибудь подсчитал, сколько в мире классических музыкальных произведений, есть такой каталог?
– Честно говоря, не знаю. Думаю, это и невозможно подсчитать – это как звезды на небе. У каждого композитора десятки и сотни разных произведений, и сколько еще не открытого, но где-то хранящегося. А сколько пишется нашими современниками! Вот мы с коллегами (студентами, такими же, как я) в Веймарской консерватории разрабатывали проект «Неизвестный Сен-Санс». Откопали в библиотечных архивах произведение, о котором никто не знал, не подозревал! И не играл, конечно. Когда мы принесли его нашим преподавателям, у них были круглые глаза. И состав невероятный: рояль, скрипка, аккордеон и виолончель. Для 19 века совершенно несовместимые инструменты. Это сейчас так экспериментируют. Фактически, мы открыли музыкальному миру нового Сен-Санса. Все знают его как романтика. А в этом произведении можно услышать и импрессионизм и даже модернизм. Он опередил свое время, заглянул в будущее! А сколько еще мы не знаем?
– А чьи произведения вы любите больше всего?
– Всех! В особенности тех, над чьими произведениями я работаю в определенный момент. На концерте моими любимыми композиторами были Йозеф Гайдн, Людвиг Бетховен, Сергей Рахманинов, Дмитрий Шостакович чью музыку я исполняла.
-Кстати, почему был такой репертуар? Вам не кажется, что Шостакович все-таки сложен для восприятия?
– Мы опасались этого, но туапсинская публика все приняла очень хорошо. Подбор репертуара –дело непростое. Нам хотелось сыграть и то, что самим нравится, и публике доставить удовольствие. Когда было принято решение дать в Туапсе концерт, то мы вместе – Валерий Белокуров, великолепный скрипач, солист туапсинского камерного оркестра, Владимир Шохов, сочинский исполнитель, прекрасный виолончелист, и подающая большие надежды, победитель международных конкурсов, юная пианистка Оксана Васькина долго обсуждали репертуар, подбирали произведения. Мы решили выучить трио Шостаковича специально для этого концерта и донести ее до слушателя, так как эта музыка очень редко исполняется в Туапсе. А, возвращаясь к вопросу о любимом композиторе, все- таки скажу –я очень люблю играть Беховена.
– Кто для вас самый сложный композитор?
– Это все индивидуально. Например, мне безумно нравится изучать и играть сонаты Доменико Скарлатти. Его считают сложным для исполнения. Да, сложно, но очень интересно. Моя подруга пианистка говорит, что никогда по доброй воле не будет играть Скарлатти. Зато она с удовольствием играет музыку Рахманинова. А у меня с Рахманиновым непростые отношения…
– Кого вы были особенно рады видеть на концерте?
-Всех, кто пришел! Для меня дороги мои одноклассники, учителя, преподаватели музыки, друзья семьи, все, кто пришел поддержать, и, конечно, моя семья – мама и брат. Я рада и незнакомым людям, кому интересна наша музыка. Был такой теплый прием, море цветов. Спасибо всем! Очень приятно, что пришла мой педагог Людмила Ричардовна Кобозева – она столько сил вложила в меня, научила трудиться, заставляла, можно сказать, работать. Она удивительный педагог, вся в учениках. Очень люблю ее и всегда стараюсь увидеться, когда приезжаю. Так же, как и с преподавателем сочинского музыкального училища Татьяной Юрьевной Агафоновой. Она воспитывала меня не только как музыканта, но и как личность. Это очень важно. Духовно развиваться надо всегда. Не зацикливаться на инструменте. Если тебе нечего сказать людям, если душа ни о чем не болит, если внутренний мир беден – что ты можешь передать людям? Просто звуки? Нет! Музыка –это переживание, сопереживание, это твои эмоции, твоя душа, все, с чем ты в этот момент готов поделиться. А если этого нет, остается только техника. Но тогда не интересно.
-Что для вас главное в человеке?
– Искренность. В жизни и на сцене.
Из досье «Туапсинских вестей»
Дочь туапсинских профессиональных музыкантов Анны и Рудольфа Клейн, Евгения, что называется, прирожденный исполнитель. В школьные годы юная пианистка выигрывала всевозможные конкурсы. С отличием закончила и нашу музыкальную школу, и Сочинский музыкальный колледж, и Санкт-Петербургскую консерваторию. Причем, последнюю заканчивала, уже будучи слушателем Высшей музыкальной школы в Веймаре (Германия) имени Ференца Листа, куда попала, выиграв грант — один на всю консерваторию.
