Первой лирической песней Великой Отечественной войны стало стихотворение поэта Алексея Суркова «В землянке». Песня, собственно, и не предполагалась – несколько строк в стихах, которые после тяжелейшего боя в конце ноября 1941 года под Истрой, чудом выживший Сурков набросал в письме к жене. Если бы не композитор Константин Листов, попросивший «что-нибудь» для обновления репертуара, возможно, «Землянка» так и осталась бы под спудом…
Но нет – зазвучала сначала под гитару, потом и под оркестр, по радио, вышла на пластинках. И напрасно бдительная цензура предупреждала о том, что, дескать, строка «до смерти – четыре шага» слишком уж упадническая – песня уже «пошла» по фронтам от Севастополя и до Ленинграда. А добавили ей популярности мастерским исполнением Леонид Утесов и Лидия Русланова.
Для Суркова, в сущности, стихотворение стало произведением всей сознательной жизни – никогда уже его поэзия не поднималась до столь пронзительных и трагических высот. Настолько в унисон бились сердца тех, кто был надолго, а то и навсегда разлучен войной.
В землянке
муз. К. Листов,
сл. А. Сурков
Бьётся в тесной печурке
огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке
гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях
под Москвой,
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке
тепло
От твоей негасимой любви.
Мне в холодной землянке
тепло
От твоей негасимой любви.
Бьётся в тесной печурке
огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке
гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях
под Москвой,
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.