Первой их задачей было – накормить детей и спасти им жизнь, помочь построить светлую жизнь. Вырвать из лап нищеты и криминала, воспитывать непутевых родителей, оградить подранков от тюрьмы. Ветераны туапсинских комиссий по делам несовершеннолетних вспоминают, как это было.
История – голодная и страшная
«В детской колонии, расположенной в бывшей даче Овсянникова, содержится тринадцать детей в возрасте от 5 до 15 лет. В день они получают 300 граммов хлеба и 86 граммов крупы. Жиры отсутствуют. Обмундирования нет, белья нет, обуви нет. Отсутствует постельное белье. В другом приюте, где содержится 11 девочек от 7 до 17 лет, ситуация та же. Дети ходят совершенно разутые и раздетые. Больные валяются на голом полу без всякой подстилки. В другом приюте, где 46 детей, 27 из них больны тифом. Постелей нет. Дети валяются на досках.» Это цитата из докладной записки Черноморскому ЧК о состоянии детских приютов в Туапсе в марте 1920 года. Заметим, что в большинстве своем дети не выздоравливали. Маленькие трупы из приютов выносили каждый день.
В таких условиях начинали работать комиссии по делам несовершеннолетних в Туапсе.
14 января 1918 года был издан декрет «О комиссиях по делам несовершеннолетних (КДН)». Суды и тюремное заключение для несовершеннолетних тогда были упразднены, малолетние преступники освобождены. КДН занимались спасением голодающих детей, ликвидацией беспризорности, созданием специальных детских учреждений для малолетних правонарушителей. Помните трудовую колонию Макаренко?
В голодных 20-х вся работа в основном сводилась к выявлению сирот и беспризорников и распределению их по приютам, а в тридцатых их уже осуждали как детей врагов народа, высылая их вместе с родителями в Сибирь. Комиссии стали не нужны, в 1935 году их упразднили. Вернули КДН уже при Хрущеве, вот такой элементом оттепели.
История сохранила фамилии ответственных секретарей Туапсинской комиссии по делам несовершеннолетних. В 1967 году работал Василий Макарович Богомолов. После него, 70 годах – Лилия Михайловна Чилина, до 1981 года – Нина Васильевна Ковтун, с 1981 по 1992-й – Татьяна Павловна Лубашова. В 90-е ответственным секретарем комиссии был Владимир Ковалев. Сейчас секретарь межведомственной комиссии Надежда Николаевна Никитина, полковник полиции. А возглавляет – Анатолий Ачмизов, заместитель главы Туапсинского района по социальным вопросам.
Проститутка? Не работай на дому!
В 1977 году начали привлекать к ответственности родителей – за невыполнение обязанностей, велось наблюдение за условно осужденными подростками.
– Все неблагополучные семьи выявлялись и ставились на учет, мы зорко следили, как выполняются предписания, – рассказывает ответственный секретарь комиссии тех лет Нина Васильевна Ковтун. – По графику проводились рейды по домам. Мы начали прижимать пьяниц, штрафовать тех, кто не следил за детьми. Встречали дикое сопротивление. Особой проблемой в Туапсе, портовом городе, тогда была проституция. Хотя официально в советские годы ее… не было. А женщины, «обслуживающие» иностранных моряков, стояли на учете в КГБ. Тем не менее, ночные бабочки были головной болью и для членов комиссии по делам несовершеннолетних.
– Многие из них имели маленьких детей, – рассказывает Татьяна Павловна Лубашова. – Фирмачки, как их называли, оставляли детей одних, приводили домой мужчин, устраивали пьянки, оргии, нередко на глазах у детей. Поэтому всех этих мамаш мы знали поименно. И со всеми работали. Запомнился мне показательный суд, когда мы лишали одну такую материнских прав. Ребенок сиротой не оставался. Его брала к себе в дом родная бабушка, она и была инициатором лишения прав – не могла позволить, чтобы на глазах у внука продолжались пьянки и оргии. На этот суд собрался весь «профсоюз» – так их еще называли – города. Это же был прецедент. Если у одной заберут ребенка, то и остальным это грозило. В общем, тогда суд счел, что оснований для лишения прав недостаточно. Мы проиграли, а проститутки торжествовали победу. Но мы рук не сложили. Конечно, как явление проституцию мы не искоренили, но, по крайней мере, горе-мамаши знали, что дом их под надзором, что «работать» на дому они не могут. Потому что дети – под защитой государства.
От сердца к сердцу
Именно комиссии зачастую решали судьбы детей. Перевод или переход ученика из общеобразовательной школы в школу рабочей молодежи или в профессионально-техническое училище допускался в исключительных случаях – и только по согласованию с комиссией. Она же подростка трудоустраивала. Исключить из школы ребенка тоже не могли без согласия КДН. Если ребенок не появлялся в школе два дня без уважительной причины – это уже знали в комиссии.
– В Туапсе мы стали практиковать выездные заседания одними из первых в крае, – рассказывает Татьяна Павловна Лубашова. – Представьте себе, если разбирается дело нашкодившего пацана в кабинете горисполкома – это одно. А если в актовом зале родного училища? Да еще зал полон друзей, одногруппников, учителей, родителей? Вот на сцене сидит председатель комиссии (как правило, заместитель председателя горисполкома, я работала с Александром Петровичем Ладатко, с Евгением Петровичем Юдиным). Провинившийся стоит, свесив голову, ему не просто некомфортно, стыдно, вдвойне стыдно. Татьяна Павловна Лубашова первой в корае вывезла группу своих подопечных в колонию для несовершеннолетних, чтобы показать суровые будни тех, кто оказался за решеткой.
Исповедь хулигана
– Нас обязывали отчитываться перед коллективами, – продолжает председатель комиссии по делам несовершеннолетних конца 80-х Евгений Петрович Юдин, – и мы придумали такую форму отчетов, которая бы доходила до сознания каждого человека. Я читаю отчет, а потом пауза, и включается магнитофонная запись. Это наши сотрудники съездили в колонию и уговорили известного в Туапсе несовершеннолетнего хулигана рассказать свою историю. Как в детстве он страдал от побоев отца, как пьяница-мать не кормила его сутками, и ему приходилось таскать хлеб у соседей. Как к нему с брезгливостью относились учителя в школе, почему он воровал. И получалось, парень отбывает срок за всех – за родителей-мерзавцев, за равнодушных соседей, за упущения милиции, за учителей, которые не стали возиться с неблагополучным мальчиком. После таких исповедей легче было работать и с кадровиками предприятий, к которым направлялись на исправление, у нас появлялось больше внештатных помощников.
«Сажайте нас вместе!»
Нина Григорьевна Белоусова в 80-е годы была известным в городе человеком. Недавно открылась обувная фабрика, она стала одним из первых передовиков производства, выполнила пятилетку за два года. Ее наградили правительственной наградой, вызывали в Москву на слеты передовиков, хвалили за наставничество. И зоркий глаз тогдашнего ответственного секретаря комиссии Татьяны Павловны Лубашовой выделил ее и приметил. Ей поручили на обувной фабрике ответственную работу, как говорили рабочие, «с малолетками», – отправленными на производство, на перевоспитание.
До сих пор, как реликвию, хранит Нина Григорьевна журнал «ответственности за несовершеннолетних», в который записаны фамилии, адреса, характеристики. Тридцать пять человек, тридцать пять судеб.
– Можно роман написать, – говорит, листая журнал, Нина Григорьевна. – Я всех помню. Вот Людочка Б. Помню, звонит мне Лубашова: «Нина Григорьевна, сегодня к вам на фабрику придет девочка. Очень трудный ребенок. » Вот я бегу, узнаю в отделе кадров, где ее поставили, подхожу, знакомлюсь. «Теперь, Людочка, будем вместе работать. Я от тебя никуда не денусь.» Она недоверчиво хмыкает. А у меня таких Людочек – пять человек на фабрике. Утро рабочее, начинаю с проверки – где мои? Спрашиваю – кушали? Вопрос не праздный, через одного отвечали мне, что не ели. Мне талоны на молоко давали, так я их все на них тратила. А потом приноровилась из дому кастрюльку с кашей таскать. А часто прихожу на работу – нет кого-то из моих. Я к ним домой. А однажды все-таки попала Люда в беду. И вызвали нас на комисиию, – в колонию для несовершеннолетних решили отправить. А я встала: «Не дам ее, тогда и меня отправляйте, вместе сидеть будем! Девка работать начала, на хорошем счету, а то, что случилось – отголоски прошлого, больше не будет! Я отвечаю!» Решили дать ей еще один шанс. И вы знаете, она у нас передовиком стала.
Такие общественные воспитатели были на каждом производстве. Мальчишек в основном отправляли работать на Туапсинский судоремонтный завод, на машзавод, девочек – на обувную фабрику. К имени упомянутой выше Нины Григорьевны Белоусовой хочется прибавить имена Валентины Сергеевны Горской, Натальи Викторовны Туванхо, Василия Васильевича Попова.
90-е, первый удар по детям
В 90 годы вернулась детская беспризорность, детская преступность. Подростки сбивались в банды, становясь новым пушечным мясом для ОПГ – организованных преступных группировок.
– В 90-е мы как будто снова вернулись к 20-м годам прошлого столетия. По разгулу преступности, падению уровня жизни, нравов, – вспоминает ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних г. Туапсе тех лет Владимир Ковалев. – И самый болезненный удар – удар по детям. Потом хватились, в 1993 году был издан Указ Президента «О профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защите их прав». Но еще долго страна собирала в кучу и себя, и детей.
И комиссия все начинала сначала – ликвидацию безнадзорности, защиту детей, семьи. Я бы сказал, перелом наступил, когда в Краснодарском крае был издан так называемый «Детский закон» (Закон КК № 1539), который ввел особые меры профилактики. По этому закону край работает и сегодня, а теперь уже вся страна.
Детский закон – наш лучший друг
– И сегодня межведомственная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав – на дозоре детства. Особенно в новогодние дни, дни каникул. Операция «Подросток», объявляемая в районе обычно летом и осенью, на самом деле не заканчивается никогда. Круглый год проводятся акции, – «Выпускник», «Дорога», «Школа», «Безопасность», «Семья», «Группа», «Занятость», «Детский закон» и другие. Вот и в новогодние каникулы ни одна семья, состоявшая на учете, не была забыта. Поэтому и праздники прошли без ЧП и потрясений, – рассказывает Надежда Никитина, начальник отдела администрации Туапсинского района по делам несовершеннолетних.
