На пороге – новый курортный сезон, и мы, как гостеприимные хозяева, хотим предложить гостям нечто большее, чем просто море и пляжи. Почему бы не провести экскурсию по родному Туапсе, по местам, связанным с творчеством художника-передвижника Александра Киселева? Его скала стала брендом Туапсе, а 180-летие отмечается в этом году. Но для этого и знать о нем нужно побольше.
Дорого то, что понятно и доступно всем. Александр Киселев и свои картины писал так, чтобы и «маленькие люди» могли понять и прочувствовать их.
Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Художник Александр Киселев был талантлив не только в живописи, но и в поэзии. А еще – в дружбе, в отношении к людям.
Память о себе этот скромный человек и талантливый художник оставил действительно светлую. К нему шли за советом, он мирил непримиримых, останавливал амбициозных товарищей по живописному цеху, тех же Ярошенко и Шишкина. Киселев был душой компаний и совестью Товарищества передвижников. А еще бессменным казначеем сообщества, что говорит о честности и порядочности этого человека. Любить людей – это тоже большой талант, и как-то на реплику пейзажиста Григория Мясоедова о том, что миру интересны только судьбы и чувства больших людей, Александр Киселев ответил, перефразируя Гоголя: «Полюбите нас маленькими, большими нас всякий полюбит».
«Ну какой я профессор?»
Александр Киселев уже был известным живописцем, когда вместе с семьей переехал в Петербург. И стал профессором Академии художеств. Но по воспоминаниям Якова Минченкова, уполномоченного Товариществ передвижников и устроителя выставок, и в Петербурге ему приходилось трудновато от недостатка в средствах. Киселеву надо было постоянно работать на потребу публике для сбыта своих картин.
Вот и стали некоторые современники и коллеги-живописцы добродушно называть Киселева дилетантом в живописи. А тут еще и сам скромный Киселев откровенно сознавался: «Ну, какой я профессор? Это так, когда другого нет. А согласился потому, что все же я хоть вреда не сделаю никому, не навяжу никому своего, что у меня есть плохого. Так и говорю своим ученикам: вы меня слушайте, а делайте так, чтоб на меня не было похоже».
Преподавание его сводилось к доброжелательным собеседованиям с учащимися. Своим ученикам он запомнился так: «…У него все выходило безобидно и немного скользяще, подчас красиво. То, что было в картинах Киселева, лежало и в основе его натуры. Все это увязывалось со светлыми, радостными тонами его пейзажей, немного идеализированных и подкрашенных, но в которых все же была культурная умелость и искренность чувства».
«Не беда, что в малину меня вы манили…»
Александр Киселев любил своих учеников, их горячность, их молодой натиск, их мечты о будущем. В своей большой академической квартире устраивал занятные и оживленные вечера.
Киселев и читал стихи, и сам сочинял. Главным образом басни, они были гладко написаны и остроумны. Красивая легкая рифмованная шутка давалась ему свободно. Иногда молодежь просила его написать скороговорку, «да подлиннее, чтоб язык можно было сломать».
Вытаскивали кресло на середину зала, усаживали в него Киселева. А он, наклонив набок голову, еще больше прищуривал левый глаз и –готово:
На мели мы лениво
Налима ловили,
А в домике цветами
Алела малина.
За малиной цвела лебеда.
Не беда,
Что в малину меня
Не любя, вы манили,
Что про все вы забыли,
А меня в том винили –
Вот в этом беда!
Пробовали юные гости читать записанное и со смехом «ломали язык» на половине. Иногда вечера превращались в настоящую поэтическую дуэль, итогом которой зачастую становился триумф Киселева. Ему даже в шутку начинали собирать на памятник при жизни. Александр Александрович со свойственной ему иронией предлагал установить его в Зоологическом саду. А в качестве первого камня давал спичечный коробок. Кстати, художник дома из таких коробков строил замки причудливой архитектуры.
Мультипликатор
Гостям Туапсе, города с брендом «Скала Киселева», можно еще рассказывать, что Туапсе – город кинематограф – у нас снималось немало фильмов, и мультипликации – здесь родился и вырос замечательный художник-мультипликатор Михаил Алдашин. Но какое к этому отношение имеет Киселев? Во-первых, он жил в Туапсе, значит, был туапсинцем. А, во-вторых, Александр Александрович и сам делал попытки анимационных картин!
Вот как писали об этом современники Киселева: «Молодежь начинает играть на рояле, петь, а Киселев достает большой альбом и кладет на стол. Товарищи переворачивают страницы альбома, и смех не умолкает. В альбоме каждая страница перерезана пополам. Открывается первый лист – видите портрет известного лица, наклеенный на страницу альбома и перерезанный пополам. Перевертываете нижнюю половину листа, и к верхней половине портрета присоединяется теперь совершенно несоответствующая нижняя часть фигуры от другого портрета. Так, например, вы видите вначале портрет во весь рост бывшего прокурора синода Победоносцева с елейным выражением лица и в благочестивой позе. Перевертываете нижнюю часть страницы, и перед вами появляется фигура Победоносцева, отплясывающая канкан в юбке балерины».
Домик у моря
Да, чтобы кормить семью, порой талант приходится разменивать по мелочам, это и нам знакомо. И Киселев не был исключением. Он, изнывая под тяжестью житейских забот, вынужден был писать ходовые вещи, которые публика любила и раскупала для украшения гостиных.
Как пейзажисту, ему просто необходимо было выезжать на этюды, а это было дорого, если ехать на Кавказ или в Крым, особенно с семьей. Так у него и явилась мысль завести свой уголок, свою дачу-мастерскую, где можно было бы дешево жить и работать. Это предприятие казалось не таким дорогим, требовалась только единовременная затрата на постройку. Содержание же дачи должно было стоить не дороже найма чужого помещения.
– А главное, – говорил Киселев, – подумайте: вы приезжаете в свою мастерскую, свет, удобства для работы, никто и ничто вам не мешает. Какая продуктивность в работе, какая независимость!
Вот так и началась, собственно, туапсинская страница жизни Александра Киселева. На Кавказском побережье чуть ли не даром раздавались участки с условием, чтобы на них были построены жилища. Киселев выбрал участок в Туапсе, на горе у скалы Кадош. Чего лучше: перед глазами море, Кавказ, горы. Для художника — рай!
«Я видел море, очами жадными простор его измерил», – повторял в восторге Александр Александрович.
С большими затруднениями, войдя в долги, построил он свою дачу и с увлечением стал писать кавказские горы и море.
… И вот тут самое время показать гостям и курорт, и скалу!
Писать так красиво
И в Туапсе Александр Киселев не только писал стихи, но и прекрасно читал произведения великих поэтов. Пушкин венчал пьедестал. На поэтических вечерах у Киселева ставили парадное кресло, садясь в которое Александр Александрович читал Пушкина. Он говорил: «Всем настоящим, здесь присутствующим, и будущим, еще не народившимся поэтам! Пишите, что хотите, но научитесь писать так красиво и с такой легкостью, как писал достоуважаемый ваш коллега Александр Сергеевич. Без натуги и потуги».
Александр Киселев очень ценил искренность и легкость. Как в общении, так и в творчестве.
…Дорого то, что понятно и доступно всем. И свои картины писал он так, чтобы и «маленькие люди» могли порадоваться, прочувствовать. Ведь он любил их. Маленькими и большими. Просто потому, что иначе – не мог.