Назик Манукян сама не может поверить, что в 60 лет решилась с первой буквы армянского алфавита – Айб — заново начать осваивать грамоту.

 

Стопку пожелтевших от времени писем на армянском языке, мелко исписанных каллиграфическим почерком, показала свекровь — когда Назик вошла в семью на правах невестки.

– Не было дня, чтобы свекровь не вспоминала отца моего мужа, своего «тангакин Арута» (по- армянски: дорогого Арута). Раз в неделю она обязательно доставала из сундучка стопку писем, усаживалась в кресле, и, надев очки, вглядывалась в письмена, похожие, скорее, на картинки, чем на буквы, – рассказывает Назик.

Молодая невестка тогда еще думала – как их можно разобрать? Потом родились сыновья, жизнь закрутилась, и только краем глаза Назик отмечала — вот опять мама разложилась с письмами.

Но однажды свекровь сказала ей «Подойди ко мне, детка!» И добавила, показывая на письма: «Если бы ты умела читать по-армянски, нам бы было о чем поговорить. Не хочу, чтоб после меня это ушло, надо, чтобы дети, внуки знали…»

«Что знали, мама?» – осторожно спросила Назик.

«А вот прочитаешь — поймешь».

Назик и Ншан Манукян. Фото: Анна Бурлакова «Туапсинские вести»

Навряд ли Арут случайно побывавший в гостях у друзей в Папоротном и с первого взгляда влюбившийся в Хнген, читал сонеты Петрарки к Лауре. Наверное, не знал историю любви Данте и Беатриче. Но точно так же, как эти средневековые романтики, он потом годами писал письма своей возлюбленной.

Просто Арута призвали в армию. Тогда, в конце 40-х – начале 50-х служили долго. Он через друзей спросил у Хнген – можно ли ему писать ей письма?

Практически каждую неделю в Папоротное приходили солдатские конверты. Иногда – почтовые, иногда самодельные, склеенные из бумаги. Но всегда одинаково они были туго забиты  мелко-мелко исписанными четырьмя листками.

 

Получая их, она убегала в сад или в дальний угол дома.

«Любимая моя, несравненная, светлоокая Хнген! Часа не проходит, чтоб я не думал о тебе. Неважно, чем я занимаюсь, разбираю ли винтовку, бегу ли марш-бросок, ремонтирую машину — я вижу твои лучистые глаза, скромную улыбку, едва тронувшую губы, которые так хочется поцеловать…».

И так весь год. Потом еще и еще. Через три года все село знало, что Хнген Мушлян, дочь Нерсеса – невеста Арута, что как только он придет из армии, они поженятся.

Так все и получилось. Она родила ему сына. Чтобы заработать на дом, он пошел работать на лесозаготовке. Когда маленькому Ншану было четыре года, Арут погиб.

Хнген больше не вышла замуж. Вырастила сына. Всю жизнь работала в совхозе на посадках табака. Каждое письмо Арута она знала наизусть. И каждое начиналось «Как ты прекрасна, любимая моя!» – почти как в Библии, из Песней Соломона: «…И пятна нет на тебе…»

Библия на армянском — Аствадзашунч — начинается с первой буквы алфавита, «айб» — Аймбубен. И вот для Назик, невестки Хнген, армянский алфавит с 39 буквами и сложнейшей фонетикой на целый год стал библией, которую она шептала, просыпаясь, и повторяла перед сном.

– Надо было учиться, как в первом классе, – рассказывает Назик Манукян, – хорошо, что в туапсинском филиале Союза армян России открыли школу армянского языка. Не только для детей! Там учатся и взрослые, и молодежь, и такие, как я, пенсионеры.

Прилежная ученица Назик Манукян показывала всем пример – ее тетради с пятерками до сих пор предмет гордости и школы, и семьи. Через несколько месяцев после занятий она смогла прочесть первое письмо.

– Эти письма для меня, как ориентир в жизни. Они помогли моей свекрови выжить и быть счастливой. Они талисман в нашей семье. Верю — когда-нибудь и наши дети и внуки прочтут их и тоже поймут, что главное в жизни — любовь.