«… И желаю вам счастливых дней и хорошей жизни», – написал семье Сергей Бочков, из госпиталя после тяжелого ранения на Волховском фронте.

[quote style=”boxed”]Встречу с легендарным главнокомандующим туапсинка Валентина Бочкова запомнила на всю жизнь: «…Семен Буденный взял меня на руки и сказал: «Мама скоро вернется, не плачь!»[/quote]

Войну Валюша Бочкова встретила шестилетней девочкой. Папа, Сергей Евдокимович, попросился на фронт. Несмотря на инвалидность. Еще в детстве он сломал бедро, кости неправильно срослись, и на всю жизнь осталась хромота. И, тем не менее, на здоровье никому не жалился, работал много, наряду со здоровыми мужиками. Бочков возил на повозке табак и даже присказку сочинил: «Табак-табачок, когда тебя перестанет возить Сергей Бочок?»

Мама, Дарья Прокофьевна, осталась одна с четырьмя детьми в разбитом немцами селе Георгиевском.

– Когда началась война, мы перестали быть детьми, – говорит Валентина Сергеевна. – Я помогала маме таскать раненых бойцов, отпаивала их водой; на моих глазах ранили трехлетнего брата. Наше село бомбили каждый день. Посредине Георгиевского стоял храм, фашисты разрушили и его. Дети лазили по разрушенной обители, там были подвалы, могли упасть. Поэтому на общем собрании было решено разобрать храм до конца. Люди работали со слезами на глазах. А сколько взрослые просили нас, детей, не выбегать на улицу! Да только разве можно нас удержать? Вот и тогда мы бегали на улице, когда в небе появились немецкие самолеты – разведчики Fw -189, их называли «Рамы». Летали они беззвучно, поэтому мы не успели спрятаться. Тогда-то на моих глазах и ранили трехлетнего братишку Васю. К счастью, ребенка удалось спасти.

Конармия

Когда в Георгиевку вошел конный отряд, сбежалась вся детвора. Конники остановились в двух домах, чистили, кормили лошадей, а местная ребятня крутилась рядом. А Валю, тоскующую по матери, и кони не радовали. Дарья Прокофьевна, как и остальные женщины, была вынуждена оставлять детей, она работала в Туапсе, в районе Грознефти. Стоя по колено в воде, женщины, подростки делали так называемые «надолбы» на дорогах, чтобы не могли пройти немецкие танки. Наши солдаты подкармливали голодных, остававшихся без надзора взрослых детей. Истосковавшаяся по матери Валя, утирая кулачком слезы, подошла к одному из конников и спросила: «Дядя, а когда же придет моя мама? Я так по ней скучаю!». Военный наклонился к ребенку, стал гладить по белой головке с двумя косичками и успокаивать. И столько было в этом отцовской заботы и нежности!

– Мама скоро вернется, не плачь! – сказал он на прощание. В его словах была такая уверенность, что Валя успокоилась.

– И ведь не обманул! – говорит Валентина Сергеевна. – Мама действительно скоро пришла и объяснила мне, что со мной разговаривал сам Семен Буденный. В 1941–1942 году он был главнокомандующим войсками Юго-Западного и Северо-Кавказского направлений, командующим Резервным и Северо-Кавказским фронтами. В 1942 году конница Буденного была в Краснодаре, а потом – у нас, в Георгиевском. Этот человек был очень обаятельный, пользовался большим авторитетом. Еще ребенком я запомнила, что его все называли не по фамилии, а только – «Семен Буденный». Когда он обнял меня, его пышные усы защекотали мне щеку, и я наконец-таки улыбнулась. Уже в те годы он был живой легендой для современников, и встречу с ним, конечно, я запомнила на всю жизнь.

Последнее письмо отца

В Кривенковскую везли и везли телеги с ранеными. Под покровом ночи, с погашенными топками в поездах, бойцов грузили в вагоны. Потом составы маскировали ветками. Дарья Прокофьевна вместе с детьми решила эвакуироваться в Адлер в одном из таких поездов.

– Началась бомбежка, мы, к счастью, оказались в тоннеле, где переждали налет, – рассказывает Валентина Сергеевна, – а вот остальные… Сколько кругом было раненых! Я ходила между стонущими ребятами с железной кружкой, поила их водой. Один солдат громко просил пить, я кинулась к нему, но сестричка запретила поить бойца, только разрешила смазать ему губы. Выучившись на медика, я поняла, что боец был ранен в живот. Остановив меня, медсестра спасла ему жизнь.

Бочковы эвакуировались в Адлер, потом – в Прокофьевку. 30 марта 1944 года семья получила последнее письмо от отца, в котором он писал, что тяжело ранен. Это было письмо – прощание. Сергей Евдокимович написал, что чувствует себя плохо, он как будто сердцем знал, что больше никогда не увидит свою семью. «… И желаю вам счастливых дней и хорошей жизни», – написал муж и отец родным.

Пройдут годы после войны, и рано повзрослевшая Валя Бочкова выучится на медработника. Ведь в далеком 1942 году, ухаживая за ранеными, шестилетняя девочка дала себе слово, что после войны обязательно станет медиком. До 73 лет Валентина Сергеевна работала на Скорой помощи, затем, когда сил стало меньше – в детской поликлинике. И все годы Валентина Сергеевна, как святыню, хранит последнее письмо отца, единственное, что у нее осталось на память о родном человеке.