В одном из прошлых номеров мы рассказали о связанной с нашим городом странице в биографии Максима Горького. Сегодня мы познакомим вас с другим известным на весь СССР литературным деятелем, чья судьба пересеклась с Туапсе. Это писатель, критик, редактор, военный корреспондент Александр Григорьевич Дементьев. Многие из нас учились по его учебнику – история советской литературы для средней школы. Кроме того, он был автором ряда научных трудов, например, трехтомной «Истории русской советской литературы», справочника «Русская периодическая печать (1702—1894)»…
Александр Григорьевич сделался значимой в масштабах страны фигурой, заняв одну из ключевых должностей в самом популярном советском литературном журнале «Новый мир». Он был незаменимым, «правой рукой» тогдашнего редактора Александра Твардовского. Напомним, что именно редколлегия “Нового мира” совершила по тем временам немыслимое – опубликовала антисталинские произведения Солженицына.
И ведь мало кто знает, что свой трудовой путь замредактора “Нового мира” начинал у нас, в Туапсе!
Да-да, Александр Григорьевич работал в школе 2-ой ступени (в 1918-34 годах средняя общеобразовательная школа в СССР в составе 5-9-х классов), где обучал местную ребятню обществоведению и родной речи.
Нет, он не коренной туапсинец и даже не южанин. Он из тех интеллектуалов, которых страна посылала поднимать культуру в растущих промышленных центрах.
Александр Дементьев родился в селе Большое Мурашкино Княгининского уезда Нижегородской губернии. Поскольку его родители до революции были зажиточными крестьянами, а по советской классификации — кулаками, в середине двадцатых годов они были лишены избирательных прав, став так называемыми«лишенцами». Но, несмотря на «испорченную родословную», в 1925 году Дементьев окончил общественно-экономический факультет Нижегородского педагогического института и был направлен учителем в туапсинскую школу 2-ой ступени имени 1-го мая.
– Да, да это и есть Дементьев в годы своего учительства в Туапсе, – главный хранитель Музея обороны Туапсе Светлана Акулова – Пивоварова бережно достает черно-белые старые снимки, где изображен худенький интеллигентного вида молодой человек в окружении ребятни.
– Туапсе – уникальный в литературном плане город, – продолжает Светлана Борисовна. – Бывший директор нашего музея, талантливый журналист Эдуард Пятигорский был хорошим другом Александра Григорьевича, поэтому у нас хранятся поистине уникальные снимки, воспоминания туапсинского периода жизни Дементьева.
Светлана Борисовна показывает фотографию, датированную 1 мая 1926 года. На площадке на стыке улиц Карла Маркса и Парижской Коммуны проходит первый в истории города физкультурный праздник. Учащиеся школы выполняют вольные упражнения. Перед шеренгами учащихся на длинной скамье сидят директор школы Афанасий Карпович Рымаков, учитель обществоведения Александр Григорьевич Дементьев, учитель физики Евгений Степанович Автономов и учитель словесности Николай Иванович Кочин…
Именно тот Кочин, который впоследствии стал известным советским писателем, автором нашумевшего романа «Девки». О туапсинских страницах его биографии мы тоже однажды вам расскажем, дорогие читатели.
Пусть пожелтела от времени, но главное – сохранилась, характеристика учителя обществоведения и родного языка Александра Дементьева, написанная, когда он покидал город и школу, с которыми сроднился.
(Дементьев (слева), учителя и ученики школы г. Туапсе)
«Вечером его всегда можно видеть в кружках, в редколлегии стенгазеты, в ученическом клубе. Тов. Дементьев любил дело; ребята со своей стороны любили и ценили его… Кроме того, считаю нужным отметить, что тов. Дементьев был хорошим членом педагогического коллектива и интересы школы ставил выше личных», – так говорит о Дементьеве руководство школы.
С такой рекомендацией молодой учитель поехал в Ленинград, где поступил в аспирантуру Ленинградского института философии, литературы и истории, получил степень кандидата филологических наук.
Когда началась война, ему уже 37 лет, он работает в университете, у него – жена и дочь. Александр Григорьевич всегда был человеком сугубо штатским, к армии отношения не имел. Более того, еще в Туапсе по призыву 1927 года Дементьев забракован по зрению.
Однако как только стало ясно, что родина в смертельной опасности, Дементьев, отправив семью в эвакуацию на свою родину в Большое Мурашкино, ушел в народное ленинградское ополчение. Которое очень скоро влилось в регулярную армию.
Командир полка едва не разрыдался, когда увидел в конце шеренги двух присланных к нему ополченцев, — доцента Дементьева в очках с сильным увеличением и профессора Огородникова – астронома, мужчину такой комплекции, что на него даже форменных брюк не нашлось, так и стоял в собственных фланелевых штанах…
Красноармейца Дементьева поместили в землянке под Пулковом. Командир роты, бывший путиловский рабочий, заботился об «интеллигенте» и даже заставлял его, непьющего, не отдавать другим «боевые сто грамм», а выпивать самому, ради калорий. Впрочем, вскоре Дементьев получает службу по призванию – с начала 1942 г. он корреспондент в военной газете 42-ой армии «Удар по врагу».
Александр Григорьевич внес определенный вклад в историю Великой Отечественной войны, написав труд «Книга на фронте». В ней майор Дементьев (на титульном листе издания автор так и обозначен) как очевидец пишет о воинах-фронтовиках, которые бережно хранили и активно читали в перерывах между боями и русских классиков, и писателей-современников.
Фотографии этого, военного, периода жизни, отобранные и привезенные самим Дементьевым, тоже хранятся в нашем музее!
И, разумеется, Дементьев с молодых лет активно публикуется в толстых советских журналах. Однажды редактор «Нового мира» Александр Твардовский обратил внимание на автора злободневных, вызывающих резонанс статей и пригласил его заместителем в свое знаменитое издание.
Об их «любви – ненависти» будут слагаться легенды. Благодаря уму и образованности, Александр Григорьевич оставался единственным в редакции, кто мог спорить с редактором и даже одерживать победы в этих баталиях вкусов и принципов. Творческий союз «Твардовский-Дементьев» увековечил Александр Солженицын в автобиографическом произведении «Бодался теленок с дубом». Вряд ли кто лучше опишет отношения этих двух литературных монстров того времени, нежели Александр Исаевич:
«Дементьев прочёл и ещё дома (они в одном доме жили) убеждал Твардовского, что и думать нельзя печатать. А обольщённый Твардовский не поддался. Они были на «ты», очень всегда запросто, оба – Саши. Никто в редакции не смел Твардовскому возражать, один Дементьев поставил себя с независимым мнением и вволю спорил, и даже так уставилось, что Твардовский никакого решения не считал окончательным, не столковавшись с Дементьевым – не убедя или не уступя. А особенно дома Дементьев умел брать верх над Главным: Твардовский и кричал на него, и кулаком стучал, а чаще соглашался. Так незаметно один Саша за спиной другого поднаправлял журнал. Говорят, влиял Дементьев осторожно, очень взвешенно. Твардовский вряд ли бы потерпел, если б Дементьев всегда только удерживал его. Немало было случаев, что он и подталкивал – нечего, де, робеть (так было с рассказами В. Гроссмана, например). И почти неизменно он выставлял – «Саша, ты не прав! Это будем печатать!», когда Твардовский упирался по каким-то личным причинам, по личному нерасположению (нередко такое было)».
А вот как опишет свое впечатление от Дементьева Владимир Войнович: «Дементьев, большой, грузный, в старомодных очках, похожий на разночинца… Он был, кажется, единственным членом редколлегии, имевшим собственное мнение, но отстаивал его не всегда прямо, а применяя разнообразные дипломатические уловки. Твардовский его уважал за самостоятельность и ученость. И закрывал глаза на то, что в периоды его отсутствия (по причине, например, запоя) Дементьев брал управление на себя и решал спорные вопросы по-своему – печатал, бывало, вещи, не пропущенные главным редактором, а того потом убеждал, что автор много работал над рукописью и кардинально ее улучшил. Мне Дементьев явно симпатизировал и, по крайней мере, дважды печатал меня, преодолев сопротивление Твардовского. При этом делал много тактических ходов, терпеливо выжидал подходящий момент и меня уговаривал набраться терпения».
Именно во время восхода Дементьева в журнале стали печататься Владимир Тендряков, Сергей Залыгин, Федор Абрамов, Расул Гамзатов и другие авторы. Здесь впервые вышли в свет повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», его рассказ «Матренин двор». Дементьев душой и сердцем переживал за обиженных и несправедливо гонимых. Самым гуманным поступком своей жизни он считал реабилитацию литературного критика и писателя Александра Воронского. Вместе с Катаевым и Симоновым взял под защиту Ильфа и Петрова.
В очередной приезд в Туапсе, Александр Григорьевич передал своему товарищу Эдуарду Пятигорскому целую кипу фотографий, сделанных в редакции «Нового мира», которыми подкреплял свой эмоциональный рассказ о работе в журнале, являющемся «единственным островком свободы в красной империи». Так туапсинцы стали обладателями весьма редких снимков.
Даже после увольнения Дементьев не терял связи с «Новым миром»: по-прежнему часто посещал редакцию, вникая во все ее текущие дела и планы, по-прежнему читал рукописи, поступавшие в журнал, по-прежнему сам здесь печатался. По записям в рабочих тетрадях видно, как часто прибегали новомирцы к советам и рекомендациям Дементьева. Пусть не всегда редактор журнала соглашался с ним, но пройти «проверку Дементьевым» считал, как правило, необходимым.
Помимо работы в «Новом мире» Дементьев возглавлял отдел критики в журнале «Звезда». А в 1955 году по совокупности заслуг Александру Григорьевичу доверили главный журнал советского писательского мира – «Вопросы литературы».
Для нас же особенно приятно, что на протяжении всей жизни Дементьев не терял связи с Туапсе, где проходило его личностное становление, где он обрел настоящих друзей.
Конечно, любовь эта была взаимной. Творческие вечера Александра Григорьевича, проходившие в Музее обороны Туапсе, всегда имели оглушительный успех. А сколько радости, как он сам признавался, ему дарили задушевные беседы с Эдуардом Пятигорским, с которым он мог поделиться самым наболевшим!
Когда в 1986 году Александр Григорьевич умер, зная, как он любил этот город, в Туапсе стала приезжать его дочь Ирина. Она –организатор прекрасных литературных вечеров, посвященных памяти отца.
Отметим также, что в 90-е годы в Туапсе проходил учительский конкурс имени Дементьева. Лучших преподавателей награждали именными дементьевскими медалями…
И пусть Александра Григорьевича с нами нет, воспоминания об этом светлом, талантливом человеке хранит наш город.
Валерия Экомасова
