Война подарила им не только боль и испытания, но и самую большую любовь. Чудом уцелевшие письма Владимира Белоусова и Клавдии читать дальше
Война подарила им не только боль и испытания, но и самую большую любовь. Чудом уцелевшие письма Владимира Белоусова и Клавдии Соболевой, военных врачей, прошедших вместе фронтовыми дорогами войну, хранятся в музее Обороны.
И никто бы никогда не узнал об этом красивом эпистолярном романе, если бы не местная жительница, которая обнаружила коробку с ними на… мусорке и принесла письма в музей Обороны. Потом нашли их героиню, восстановили ее биографию. Письма обрели вторую жизнь. А мы имеем уникальную возможность прикоснуться к их военно-полевой любви.
Это отрывок из письма военного врача Владимира Николаевича Белоусова сан. части 3-го батальона (в/ч не указана) к нашей землячке, тоже военному врачу Соболевой Клавдии Митрофановне. Только для него она не Клава, а Аврора: «Отсчитываю каждый час, приближающий встречу с тобой. С каждым днем нервы подтягиваются, как струны (не «психую», нет, просто горячо люблю тебя), и весь, как хорошая «гитара», хочу встретить тебя радостным аккордом чувств и мыслей, принадлежащих тебе одной…»
Передо мной лежат 27 пожелтевших писем, свидетелей страстной любви двух сердец. В одном из писем между ветхими страницами сохранился даже вьющийся локон «любимой рыжуленьки», который героиня так и не отправила своему любимому. «Я покрасилась красным стрептоцидом», – говорила героиня Фаины Раневской в фильме «Весна». Вот и Аврора, Авуля красила свои роскошные вьющиеся волосы в модный красноватый цвет…
Этот страстный роман завязался в военное время. Их батальоны шли друг за другом. Конец войны врачи встретили в польском городке Штеттине, позже переименованном в Щецин (сохранились письма, написанные на листе со штемпелем этого города). Вернувшиеся из заграницы после войны военнослужащие проходили проверки КГБ, и врачебный персонал привлекал особенное внимание службы госбезопастности. Подверглись тотальным проверкам и Владимир и Аврора, едва вернувшись в Москву.
А потом Аврора уедет в Сочи, в Головинку, а Владимир в родной Ленинград. Поскольку, документы временные, а для нормального трудоустройства на работу и получения пайка нужны постоянный паспорт и военный билет, то выехать вслед за любимой Авророй было невозможно. Они будут продолжать писать друг другу любовные письма. «Если б ты знала, с каким тяжелым чувством я проводил твой поезд, моя Аврора!» – напишет он.
Он уже знал, что любимая уезжала не одна, под сердцем у нее был ребенок. Их дочь Леночка появится на свет в июле 1946 года.
И во всегда нежных письмах Авроры появляются упреки и сожаления, что они не вместе, а в его посланиях – сплошные оправдания.
Из писем следует, что Владимир был намного старше Клавдии, преподавал в медицинском институте, учился в университете марксизма-ленинизма.
15.11.45.
Авинька, моя золотая!
Ждал от тебя хоть пару слов с Сашей. Знаю, что тебе, конечно, не до писем. Ну как здоровье, девочка, моя милая? Скорее поправляйся! Буду с нетерпением ждать тебя. Шинель ждет тебя для примерки. Если будет хоть маленькая силенка – черкни, милая. Не поднимайся, пока совсем не поправишься. Когда соскучишься, сообщи – приеду. По своей инициативе боюсь и являться… Только злю тебя, а тебе нужен покой. На танцы наложил «карантин – траур», пока не поправишься ты, моя Авка. Скорее хочу видеть тебя здоровой, веселой и хорошей, как раньше. Если есть какие-то поручения, сообщи, все в пределах возможного выполню.
Целую тебя горячо, моя рыженькая.
Твой Вовка.
7.12.45
Радость моя, Авинька, моя любимая!
С утра ждал твоего посыльного и не ошибся. Получил от тебя такую весточку теплую, ласковую, что я и Володя прыгаем от радости. Постараюсь к елке все, что можно, сделать. Родная малютка, ради Бога ты не беспокойся о моем поручении. Это мелочь. Просто мне хочется, чтобы «ты всегда висела у меня на шее!». Если будет такой холод, как сегодня, не езди. Береги себя. Без теплого пальто заболеешь. Ну как чувствуешь себя? Не нервничай, голубушка моя! Завтра, если только отпустит хозяин, буду обязательно у тебя. Рая бывшая…. что-то ворчит, что ты ее ругала за вату. Я с тобой согласен. К черту их всех! Буду бесконечно тебе благодарен и рад, если каждый день черкнешь мне хоть несколько слов. Целую тебя так и столько… сколько и как хочешь ты. Скучаю… Хочу к тебе. Не забывай тянущегося к тебе как к солнышку.
Твой Вовка.
Ленинград 24.04.46.
С праздником 1-го Мая поздравляю тебя, желанная моя, родная Аврора! Только вчера опустил тебе письмо, но настроение такое жуткое, что, только побеседовав с тобой найду хоть маленькое успокоение! Милый мой ангел, как хотел бы увидеть сейчас тебя, услышать твой писклявенький голос.
Дорогая моя Авенька, пиши обо всем и больше, и чаще! Целую тебя горячо всю-всю! Береги себя и Ленушку. Будь здорова и радостна (но последнее не очень!). Люблю тебя, моя обаятельная Авка. Целую тебя, твой Вовка.
10.11.46
Любимая моя Аврора!
Получил твою телеграмму. Спасибо. Каждое десятое отмечаю, что ляльке стало одним месяцем больше. Сообщи, как провела праздники, с кем была, что за общество? Я был на демонстрации, на вечере в институте и в театре смотрел «Много шуму из ничего» Шекспира. Хороший спектакль. Сейчас опять наступили будни. Косте, мужу Маргариты, суд отказал в комнате, и он со всем барахлом снова поехал в Иркутск. Весной опять собираются попытать счастья. В общем, противно! Легче в царство небесное попасть, чем получить свою собственную комнату.
Ты же знаешь, Авулинька, что я не капризен в отношении стола, и лопаю что дадут. Но так, как я живу сейчас, не пожелаешь и недругу. Другое, моральный покой, который я имел там. Здесь его нет. Третье и самое главное, из-за чего я согласился потерять все привлекающее меня там, это быть с тобой навсегда. И что же? Ты от меня так далеко и (пожалуйста, не сердись, моя ненаглядная), я не уверен, что будешь ждать меня. Такие кошечки, как ты, любят жить настоящим, а в данное время его у меня нет. А потерять тебя было бы для меня уж слишком тяжкой карой. И вот я сижу у разбитого корыта. Все наши планы рухнули. Я в ближайшее время не могу выехать из Ленинграда, ты же не сможешь, да и не захочешь приехать сюда. Ты многое не договариваешь в своих письмах. Было у тебя личное объяснение с А? Ты же видела его, а ничего не пишешь об этом. В переписке с Любашей только и толкуем о тебе. Знаю, как нелегко тебе сейчас и как бы я хотел быть с тобой, чтобы целовать мою «пятнистую гиену». Да тебе, моя пискулька, нечего объясняться в любви. Ясно ведь, что все, что мне приходится сейчас переживать, что все было сделано ради тебя, чтобы быть с тобой. А получилось черт знает что! Ты должна, моя Авка, признать, что сделали мы с тобой большую глупость, поторопившись уехать. Вместо родного гнездышка, мы, как кукушки, залезли в чужие гнезда, во всяком случае я. Не брани, родная Аврора.
Я весь твой и душой и телом.
Авулинька, я бы хотел увидеть тебя, услышать мою пискульку и вспомнить счастливые дни. Дело прошлое, но совсем по-разному мы переживали нашу дружбу, любовь. Я не теряю надежды быть вместе, но, а ты – не знаю. От Любы очень давно не имею писем. Пишет ли она тебе или тоже молчит? Намоталась она, «сердешная», очень уж много работает, а для кого? Ведь она одна! Очень бы хотел иметь твою последнюю фото. Но ляльке еще рано, вероятно, сниматься? Одеваешь ли свое манто? Я представляю, что все местные сердцееды смотрят, как лисицы на сыр? Какие платья одеваешь? Часто ли меняешь перчатки (у тебя ведь их дюжина!). Вспоминаю тебя в моем любимом черном платье с ожерельем из «бриллиантов». Неплохо дамочка выглядела тогда!
Ну, хватит, а то барометр смотрит на бурю!!!
Целую тебя горячо. Жду писем. Твой Вовка.
Привет мамочке и расцелуй Елену.
Декабрь 1947 г.
«Я был безусловно счастлив с тобой, хотел совместной жизни. И не моя вина, что из этого ничего не получается…. Я тебе откровенно писал, что не поеду никогда в Головинку, т.к. для меня нет работы, на которой я мог быть максимум полезен и Родине, и себе. Я люблю свою специальность и менять её не буду добровольно…»
Так писал он своей любимой Авроре в самом тяжелом письме: «Я должен сообщить, что вернулась моя законная жена, и я вернулся навсегда к старой семье. Владимир».
А она с дочкой переедет в родной Туапсе, будет работать врачом и до конца своих дней хранить его письма. А после ее смерти коробка с перепиской окажется… на помойке. И никто бы никогда не узнал об этом красивом романе, если бы не местная жительница, которая обнаружила коробку и принесла письма в музей Обороны. Его сотрудники проделали титаническую работу. Они не только расшифровали все строки, но и нашли их героиню, восстановили ее биографию. Письма обрели вторую жизнь.
А мы имеем уникальную возможность прикоснуться к их военно-полевой любви. А любовь, как известно, несчастной не бывает. Если это любовь.
ВАЛЕРИЯ ЭКОМАСОВА