2 сентября 2013

Сто лет «главной» нянечке Туапсинского порта

Туапсинке Вере Еремеевне Бойчук 2 сентября исполнилось 100 лет! С новым веком ее поздравляет коллектив Туапсинского морского порта, где она проработала более 30 лет. Встретив меня на пороге, Вера Еремеевна сразу улыбается:– Только про революцию не спрашивайте! Ничего не помню! Последние пятьдесят лет редко кто из журналистов, пионеров, тимуровцев и других общественников, рожденных новым временем, не […]

Туапсинке Вере Еремеевне Бойчук 2 сентября исполнилось 100 лет! С новым веком ее поздравляет коллектив Туапсинского морского порта, где она проработала более 30 лет.

Встретив меня на пороге, Вера Еремеевна сразу улыбается:
– Только про революцию не спрашивайте! Ничего не помню!

Последние пятьдесят лет редко кто из журналистов, пионеров, тимуровцев и других общественников, рожденных новым временем, не задавал ей этот вопрос.

– Мне всего четыре годика было, – говорит она, – да, я старше революции, но не помню, как она пришла в нашу жизнь. Зато я помню, каким был Туапсе в конце тридцатых годов, когда я приехала сюда.

Она всего на 15 лет младше старейшего предприятия города –Туапсинского морского порта, где проработала 30 лет после войны. Это трудно представить, но в год, когда она родилась, в воды Черного моря по слипу был спущен массив (огромный бетонный куб) с порядковым номером 12. Он-то и ознаменовал закладку первого камня нового порта в Туапсе. С этого момента развернулись почти круглосуточные работы по дноуглублению и строительству причалов.

А еще в 1913 году император Николай II на яхте «Штандарт» посетил Туапсинский берег, осмотрел его с моря. Результат: высочайшее утверждение строительства Туапсинского порта и выдача под это дело казенных денег. Так что рождение младшей дочки в казачьей семье Колинько в станице Нововеличковской стало для Туапсинского порта своеобразным знамением. Правда, никто тогда этого не знал. Да и сам Еремей Колинько и думать не думал ни о море, ни о порте, он даже не знал о развернувшейся стройке, а тем более, что его Верочка станет одной из родоначальниц портовской династии…

Дочка родилась в самую горячую пору – сбора урожая, заготовки сена, дров. Поэтому в большой крестьянской семье некогда, да и некому было особенно отмечать факт рождения очередного ребенка – все были в поле.

– Мой отец был зажиточным казаком, – вспоминает Вера Еремеевна.–Жили мы хорошо. Дом, 30 гектаров земли, огороды, скотина. Лошадей держал много. Отдельно –выездных, отдельно – рабочих. А хорошо жили, потому что все с самого мала трудились. С утра –в поле. Сейчас представления у людей такие, что были кулаки, бедняки. А я вам скажу точно: бедными были те, кто не хотел работать. Кто трудился – имел все. Такое вот было время.
В свои сто лет Вера Ереемевна плохо видит, плохо слышит. Но сохранила острый ум и хорошую память. Когда она, вытянув руку, наощупь, но уверенно передвигается по комнате, то сразу вспоминается героиня романа Маркеса «Сто лет одиночества» Урсула. В свои сто лет он ходила точно так же, чуть вытянув руку вперед. Маркес писал, что слепота подарила ей удивительную возможность ТАК видеть суть вещей, явлений и людей, ее окружавших, как она не видела их и не понимала, когда была зрячей.

Когда я замечаю, как льнет к ней ее четырехлетний правнучек Сашенька и она, не видя его, безошибочно кладет ему ладонь на головку, понимаю – она видит больше, чем я…
Впрочем, она никогда не была одинока в большой семье!

Прозорливый отец послал девочку учиться. И не ее одну. Всех детей заставлял. Так, в самые тяжелые тридцатые годы – годы голода на Кубани, они с сестрой учились в пединституте в Краснодаре. И кормились в бесплатной студенческой столовке. А половину ежедневного пайка – 200 грамм хлеба на каждую, откладывали, сушили и потом отсылали родителям. Кстати, там, в столовой, она и познакомилась с красивым военным, который тоже учился, но – в академии. И закружила их любовь, которой все было не помеха: ни голод, ни начинающиеся репрессии, ни разгон казачества на Кубани. Молодые, они верили в счастье и в то, что беды их не коснутся…
Именно тогда она и попала в Туапсе. Здесь жили его родители и брат. Самого его послали далеко в Забайкайлье, а он не выдержал и наказал брату разыскать ее и привезти к матери. Чтоб она жила в его семье и там его ждала.

– Я даже не удивилась, когда ко мне в общежитие приехал незнакомый парень и говорит: «Здравствуйте, Вера! Я – брат Ивана. Забираю и увожу вас в Туапсе!»
На мой вопрос – не страшно ли было? Чужие люди, чужой город, – она улыбается: «Я, наоборот, в тот миг, была самая счастливая! Я ж любила его. А он уехал по окончании академии, думала, больше не увидимся. А вот как вышло. Конечно, я поехала!»

Было это перед самой войной.
Свекр и свекровь стали ей родными на всю жизнь. Именно тогда она и узнала о том, что в Туапсе есть порт. Свекр – Алексей Бойчук – работал механиком на легендарном буксире «Борей». По молодости интересно все. И она приходила в порт, смотрела на незнакомые ей пейзажи, на то, как грузятся корабли, как снуют буксиры в акватории и бегают с огромными мешками на плечах грузчики, казалось ей, что она попала в сказку про Синдбада. Туапсе со своим морем и своими горами так отличался от ее равнинных кубанских степей!
Сказка кончилась, когда началась война. Вот про войну она вспоминать не может. И чувство юмора пропадает, и предательские слезы наворачиваются на незрячие глаза. «Я столько смертей, столько ужаса видела, что надолго разучилась улыбаться. И если бы не дети, не знаю, как бы я забыла все это».
В войну она служила в воинской части на Кадоше. Была радисткой, передавала нашим летчикам метеосводку. В общем, каждый был на войне на своем месте. И она – тоже. Все четыре года – в горящем Туапсе. Больше она вообще никуда не выезжала.

Еще война не кончилась, еще дочка грудная была, а она пошла на работу в порт. «Нам нужны няни в ясли, – сказали ей в отделе кадров, – из Поти прибывают эвакуированные дети работников порта. Надо их встретить».
А как встречать, если стены разрушены, если мебели нет и от садика осталось одно название? Но женщины (и Вера) взяли в руки лопаты, кисти, краски. Таскали мебель. Драили, чистили помещение. И первых восемь малышей приняли в срок. Так она и осталась няней, хотя фактически была воспитательницей – ведь педагог с высшим образованием! Не одно поколение портовиков вынянчила с конца сороковых годов. Сейчас ее «малыши» давно на пенсии…Зато ее дело подхватила дочь Ангелина. Она более тридцати лет заведовала портовским детским садом. Потом сад возглавила ее внучка…

– Если считать в общем, сколько наша семья отработала в Туапсин- ском порту, – говорит Вера Еремеевна, – то, пожалуй, будет больше ста лет!
А о своем «сроке» она говорит:
– Да чувствую, что маловато будет! Хочу еще Сашеньку вырастить. Он интересный ребенок…А вдруг еще один портовик растет?

20 декабря 2024

Турецкие фуры в Туапсе: вода – йок, туалет – йок

Туапсинский район заполонили турецкие фуры. Они стоят и ползут повсюду – в городе, на обочинах федеральной трассы. Их сотни, а кажется, что уже и за тысячу.

Обычно турецкие фуры возвращаются из России домой через Грузию. Но КПП «Верхний Ларс» был закрыт из-за снегопада, там скопились тысячи фур. Часть из них (у кого совсем горят сроки) их хозяева пообещали перевезти паромом из Туапсе. Они приехали, но шторм нарушил планы.

Сегодня почти полный штиль, но мы решили узнать, как долго турецкие фуры пробудут у нас, как выживали водители-иностранцы в такой ситуации. 

Читать далее
22 ноября 2024

Откуда в Туапсе уральский хлеб

Наш пост в соцсетях про уральский хлеб собрал много добрых отзывов. Обычно граждане активно реагируют на негатив. А тут! масса добрых высказываний и пожеланий. Значит, надо ехать в пекарню.

Фото: Анна Бурлакова, "Туапсинские вести"

Это - на улице Уральская. Поэтому хлеб туапсинский народ прозвал уральским. Нас встречают Артур Алтунян с супругой Арминой. Ведут нас в небольшой аккуратный производственный цех. Хлебопёки трудятся слаженно и быстро как на конвейере - каждый выполняет свою функцию. Тесто на глазах превращается в аппетитные хрустящие булки. И вот они уже в лотках. Приезжают экспедиторы, забирают небольшими партиями. Сразу развозят по городу. Так по два-три раза в день. Поэтому уральский хлеб на прилавках всегда свежий и часто ещё теплый.

-Расскажите, у вас есть какой-то особый рецепт? Почему у вас хлеб такой вкусный? – интересуемся мы.

Читать далее
29 октября 2024

Туапсинец стал волонтером ещё до начала СВО

Ваге Арутюнян рассказал, как это произошло, в чем сегодня нуждаются бойцы, о своих поездках в зону спецоперации.

Ваге Арутюнян - координатор БФ «Колокол-Туапсе», на его счету десятки поездок с доставкой гуманитарных грузов в Донецкую, Луганскую, Курскую, Белгородскую область.

По его словам, еще до начала СВО случайное знакомство переросло в желание помогать тем, кто борется с нацистами на Украине.

Читать далее
19 сентября 2024

Туапсинка Екатерина Дудченко рассказала, как после войны училась в Херсонской области

Нашей подписчице Екатерине Дудченко 85 лет. Ей исполнилось семь в 1946 году. Она жила с родителями в Каховке. Там она пошла в первый класс.

«Сначала мы ходили не в школу, а в приспособленное помещение, - вспоминает Екатерина Федоровна. – Сидели в классе прямо на полу, потому что сидеть было не на чем. Учительница стояла у окна. А мы на колени себе клали фанерку, а на фанерку бумагу. У большинства детей вместо бумаги газеты были.

У меня было что-то наподобие блокнота. Дядя был бухгалтером в селе, вот и дал мне блокнот. Чернила стояли у нас рядом на полу.

Читать далее
17 сентября 2024

Как туапсинский токарь стал Фазой-артиллеристом

Никита служит сейчас на Донецком направлении. Его призвали в сентябре 2022 года в первую неделю объявленной частичной мобилизации.

Он даже заранее собрал вещи, потому что был уверен, что мобилизуют. Не дождавшись повестки, по звонку из военкомата сам приехал.

До этого Никита закончил Краснодарский машиностроительный колледж (КМСК) и получил специальность – токарь. Прошел обучение в ДОСААФ на права категории «С», отслужил срочную службу. Работал оператором газораспределительной станции в родном поселке.

Читать далее