По военному билету Вадима Николаевича Судзи-ловского можно изучать историю Великой Отечественной войны, ее героических битв и фронтов. В ракетной артиллерии он бил фашистов на Сталинградском, на Брянском, на Воронежском фронтах, шел с боями с 1-м Украинским фронтом, воевал на Ленинградском, и добивал врага в его логове, в Берлине, в 1945 году с 1-м Белорусским фронтом.

В 1941 году кубанскому юноше (Вадим вырос в Кропоткине) не было и 18. Он стал курсантом Орджоникидзевского училища связи. Училище перебросили в Тбилиси, и курсанты прошагали туда пешком. И через 9 месяцев в звании лейтенанта Судзиловский, с такими же, как он, необстрелянными молодыми офицерами, прибыл в Москву получать секретное оружие. Это были установки залпового огня БМ-31-12.

– Мы с «андрюшами» обеспечивали Красной Армии наступление, – говорит Вадим Николаевич.
– Кто же такие эти «андрюши»?
– Это родной брат «катюши», «андрюшами» на фронте окрестили переносные реактивные артиллерийские комплексы, – улыбается Вадим Николаевич. – Оружие, состоящее из направляющих рельсов и устройства наведения. Сначала они были на ЗИС-151, но потом их стали делать на базе американского грузовика «студебеккер». Привезли, сняли с машин и готовы к работе. Длина снаряда – 180 сантиметров, – разводит он руки на всю ширину.

И говорит фразу из тех далеких, жестких лет:

– Наводишь, и прямо Гитлеру в лоб!

Вадим Николаевич Судзиловский и на 90-м году жизни поражает разворотом плеч, ростом и породистой красотой. А каким же он был в молодости! Для военной работы с огромными снарядами, с уникальными установками, наверное, специально отбирали богатырей.

– Часть наша была засекреченной. Отстреляли, и нужно быстро передислоцироваться. Перебрасывали с места на место, чтобы фашисты не раскрыли. На каждой машине – ящик со взрывчаткой и бикфордов шнур. В случае риска экипаж был обязан взорвать её, уничтожить реактивные системы.

Боевое крещение Вадим Судзи-ловский прошел в декабре 1942 года на Сталинградском фронте и бил там фашистов до февраля 1943-го. Там. под Сталинградом тяжелая реактивная минометная батарея стала для лейтенанта родным домом. Командир взвода управления дивизиона, он организовывал связь между минометными расчетами. В его ведении были радиосвязь, топография и разведка. Под Сталинградом они даже строили снежные стены, чтобы фашисты не догадались, что они подвозят снаряды.
В 1943 году с февраля по июнь часть находилась на Брянском фронте. Еще в конце весны 1943 года фашисты удерживали позиции всего в 280 км от Москвы. Стремительное наступление Советской армии, начатое после Сталинградского сражения, остановилось. Немцы отбили Харьков, заняли Белгород. Разрабатывали операцию «Цитадель», чтобы окружить наши войска в районе Курска.

– Битва на Курской дуге всегда находилась в тени Сталинградского сражения. В годы войны ее не называли коренным переломом в Великой Отечественной войне, – говорит Вадим Николаевич. – 50 огненных дней и ночей страшных боев, знаменитое танковое сражение под Прохоровкой, а ведь за Курск, Орел, Белгород даже медалей не было. Это к 65-летию Победы Курский губернатор наградил нас памятной медалью, тех, кто еще жив…

Боевой путь фронтовика Судзи-ловского отмечен орденами Красной Звезды, Отечественной войны 1 степени, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За оборону Ленинграда» за взятие Варшавы, за освобождение Германии.

– В Берлине нам даже приходилось с подоконника стрелять из дома в дом, чтобы выбить засевших фашистов, – вспоминает Вадим Николаевич. – Наводили раму боевой машины для стрельбы прямой наводкой и давали оглушительный разящий залп по укрепленному дому. Фашисты уничтожены – путь пехоте открыт.

В поверженной Германии Вадим встретился с братом Олегом. Брат был на год старше Вадима, служил с первого дня войны в кавалерии.

– Видимо, цензура не вычистила в моем письме место расположения бригады, – говорит Вадим Николаевич. – А брат, часть которого была всего в 80 километрах от нас, вычислил по карте расстояние и на трофейном дамском велосипеде 21 июня приехал в замок, у которого мы стояли, севернее Берлина.

Для Вадима Судзиловского война растянулась на долгие 7 лет. В 1945-1946 году он – командир взвода связи школы сержантского состава, а до апреля 1948 года служит в Берлине помощником начальника штаба дивизиона по связи. И там после войны, после Победы, испытывал такую тоску по дому, по Родине, по маме, что если бы не ее письма, не знает, как бы и выжил.
Мария Судзиловская, библиотекарь железнодорожного училища в Кропоткине, куда и сегодня едут учиться на помощника машиниста многие туапсинцы, отправляла сыну в Германию не просто письма, в них были рисунки и даже полевые цветы Кубани. И вся любовь и забота матери. Это для страны он боевой офицер, победитель, фронтовик. А для матери – двадцатилетний мальчик, «дорогой мой сыночек». В год Победы, 1945-м, ему был всего 21 год…

Наталья Федоровна, супруга, с которой Вадим Николаевич вместе уже 63 года, рассказывает, что ее избранник привез из Берлина чемодан писем от мамы и сестры. Да альбом фотографий: «Это другие везли одежду, посуду, обувь», –говорит она. «Ну, не все», – поправляет ее справедливый до кончиков ногтей Вадим Николаевич, и в этой поправке и характер, и отпечаток должности: Вадим Николаевич до пенсии работал в Туапсе председателем городского народного суда.