Вот, к примеру, михрютка. Так звали замухрышку, домоседа, человека невзрачного и необщительного, неловкого.
Иное дело – тетёшка. Так звали гулящую бабу (а еще гульня, волочайка и безсоромная).
Сплетницу окрестили «вяжехвосткой», а плаксу – рюма или рымза.
Зато для дурака наши предки на синонимы не поскупились! Это и межеумок, и баламошка, и негораздок, и королобный, и луд, и остолбень, и околотень (глупая баба просто – дурка).
Досталось по полной и неряхам: безпелюха, нечеса, растрепа, тюрюхайло, захухря.
Пьяница, согласно словарю Даля, звался тартыга (прям, Тартуга пиратская!).
Впрочем, повесам и гуленам давались и другие не шибко лестные прозвища: буслай (Помните, новгородского героя были – Ваську Буслая? Это он потом хорошим стал, а до того такое творил, что мало не казалось!), вертопрах, ерохвост, жиздор.
Вообще на Руси-матушке в выражениях не скупились. И что ни слово – четкая картинка. Деревенского волокиту звали заовинником (ну, а где он, по-вашему, мог обретаться?), жадного человека – кащеем, бездельника – валандаем, обманщика – обдувалом.
нтересно, но некоторые слова дошли и до нас, правда, поменяли изначальный смыл. Кого мы зовем «шалава»? Не угадали! Шалава – это по-старорусски значит «дурак, глупый». Хабал – нахал, грубиян. Ну, бродяга и тунеядец, как был «шлында» у наших дедов-прадедов, так и остался.
